— Да, — грустно сказала я. — Я тоже.
— Да ладно тебе, — фыркнула она. — Совершенно очевидно, что он делает все это для тебя. Как ты этого не понимаешь?
Я приложила руку к ее губам.
— Давай не будем об этом, хорошо?
Хукер нахмурилась.
— Ты ведешь себя как дура. Тебе же это известно, да?
Я пожала плечами. Пока мы не обсудим это, не буду вспоминать, что Бекс не сообщил мне эту новость лично. Я могла бы забыть, что мы не разговариваем, притвориться, что все может быть как прежде.
Игроки вышли на поле, и я тут же переключилась на Бекса. Его зеленое с белым джерси сияло в свете фонарей стадиона, лицо было решительным, челюсть густо покрыта щетиной, вместе с другими игроками он высоко поднимал ноги, чтобы согреться.
Выглядел он фантастически. Исчезла поникшая, жалкая тень человека, которым он был чуть меньше недели назад. Это был Бекс в своей стихии, отдающий распоряжения команде, зажигающий толпу. Команда «Чариот» была здесь, чтобы победить. Снова раздался голос Бекса, сильный и властный.
Я изо всех сил старалась не думать о том, что до недавнего времени не проходило и дня, чтобы я не слышала этот голос. С тех пор, как мы познакомились.
Первые сорок пять минут были мучительными. «Чариот» выигрывал одно очко, но лидерство было завоевано с трудом. Бекс и Эш играли ничуть не хуже, чем в любое другое время турнира, но команда Броутона не давала слабинку. Каждый раз, когда мы делали что-то грандиозное, они отвечали тем же. Мы вынудили их нападать, но их защита убивала нас. Гонять мяч по полю, от ворот к воротам, было почти невозможно. Их парни были повсюду. Какая бы команда, в конце концов, ни выиграла, она бы бесспорно это заслужила.
В перерыве счет был три:два, и я почти охрипла от крика. Два гола забил Бекс, остальные Эш. Мама снова была там, внизу, с Кентами, братья выразительно размахивали руками, скорее всего, переживая лучшие моменты «Чариота». Конечно, здесь было из чего выбирать.
— Блин, Шпиц, — Хукер толкнула меня локтем в бок. — Он как одержимый.
Я гордо улыбнулась. Одержимый – не то слово. В последней игре Бекс выполнил работу Рика Смайта – заблокировал ворота своим телом, мяч отскочил от его груди. «Феномен» тут подходило больше.
— Бекс самый лучший, — сказала я, улыбаясь. — Нет никого лучше.
Она скорчила гримасу, прислонившись спиной к Цицерону.
— Фу, пощади меня.
Цицерон обнял ее одной рукой, обсуждая последнюю защиту с парнем, сидевшим позади него.
— Если ты так сильно его любишь, то, что было в доме Мерседес? Я думала, между вами все кончено.
— Да, — пробормотала я, жалея, что сказала это. Хукер внимательно наблюдала за мной, ее взгляд был слишком прямым. Я боялась, что если она посмотрит пристально, то увидит боль, которую так тщательно скрывала.
— Ты говоришь не особо уверенно, Шпиц, — возразила она. — Если бы все еще не было кончено, мне было бы что сказать. Во-первых, вы с Бексом ведете себя как пара первоклассных идиотов. Почему ты не можешь просто сказать ему...
Вскочив на ноги, я решила, что, возможно, пришло время сделать перерыв в дамской комнате. Хукер явно собиралась сказать мне все причины, по которым я должна признаться Бексу. Быть там, сделать это. Мое сердце до сих пор не зажило. Очередь в дамскую комнату будет долгой – долгожданное избавление от любопытных глаз Хукер.
Они сказали, что в перерыве будет что-то особое, но у меня не было никакого желания смотреть. Так продолжалось до тех пор, пока на поле не вышел Бекс с микрофоном, за ним следовал Эш, а Клейтон тащил за собой стул. Увидеть эту троицу было столь неожиданно, что я медленно опустилась обратно на свое место.
— Какое жалкое оправдание для развлечения, — воскликнула Хукер, но я проигнорировала слова подруги.
Тогда я еще этого не знала, но она не могла ошибиться сильнее.
— Всем привет, — сказал Бекс, и его голос эхом разнесся по громкоговорителям. — Наслаждаетесь игрой?
Эти слова были встречены громким ревом аплодисментов и парой свистков. Естественно, они раздались со стороны Броутона.
— Да, и я тоже, — Бекс преувеличенно вытирал пот со лба и задыхался, как будто он действительно много работал – что он и делал. Толпа засмеялась. — Вам всем наверняка интересно, что я здесь делаю.
— Да, — заорал Олли. — Какого черта ты тут делаешь, Бекс?
Это вызвало несколько смешков. Я наблюдала, как Лео потянул его вниз, ударил по голове, а потом перевела взгляд на Бекса. «Какого черта он делает?» — гадала я. Он должен использовать это время, чтобы отдохнуть и зарядиться энергией. Вместо этого развлекает фанатов.
— Хороший вопрос, Олли, и я как раз собираюсь ответить тебе на него.
Бекс ухмыльнулся, когда толпа притихла, в ожидании, что он скажет дальше.
— Всем известно, что я немного суеверен. И доказательство тому, — сказал он, показывая пальцем, — на моем лице. Но иногда, если хочешь получить нечто большее, приходится чем-то рисковать.
Когда Бекс уселся на стул, поднялся ропот. Эш вытащил из кармана бритву, держа ее так, чтобы всем было видно.
Я поднесла руки к губам, поняв, что он собирается делать.
— Что такое? — спросила Хукер, положив руку мне на плечо. — Шпиц, ты в порядке?
Я практически ничего не понимала. Он ведь не станет... нет?
— Не делай этого, Бекс! Не делай этого! — крикнул один из его фанатов.
Оглядывая ряды, Бекс нашел меня глазами, наши взгляды встретились. Мой был потрясенным, его – полный решимости. Микрофон уловил его слова, из-за чего их услышали все, хотя на самом деле они предназначались только для моих ушей.
— Это для тебя, Сэл.
Кто-то ахнул – точнее, целая куча людей. Возможно, и я была в их числе. Следующее, что помню – Клейтон намылил щеки и подбородок Бекса, стараясь покрыть всю нижнюю часть его лица. Эш двинулся за ним, наклоняясь, чтобы угодить.
— И этот идиот разрешил мне сделать все это только для того, чтобы доказать, насколько он серьезен. Не ведись на это, Шпиц. Лучше позвони мне, — заговорил в микрофон Эш, прежде чем сделать первое движение
Приглашение Эша в одно ухо влетело, из другого вылетело. Я была слишком сосредоточена на так называемом идиоте, которого любила.
Бекс брился, и вся удача, которая могла заключаться в его бороде, уходила с каждым прикасанием лезвия к коже. Потребовалось меньше пяти минут, но все это время толпа, казалось, не дышала. Когда все закончилось, Бекс встал и стукнул Эша по спине, как это иногда делают парни, и Хлыст ответил ему тем же.
Как я уже говорила, парни – странный народ. Временами.
— Спасибо всем, — сказал Бекс, глядя прямо на меня, прежде чем Клейтон украл микрофон для своего личного особого объявления.
— Салли Шпиц, — сказал Клейтон, оглядывая аудиторию, и мое лицо вспыхнуло. Я еще ниже опустилась на сиденье. Он все равно заметил меня, но не стал привлекать ко мне внимание, так как другие тоже искали меня. — Вот ты где, девочка. Просто хотел, чтобы ты знала: если мы проиграем, это будет на твоей совести.
Ну, спасибо, Клейтон. Если раньше не было известно, что это я, то теперь они уж узнали наверняка. Я не могла никуда смотреть, не встретив пристального взгляда одного из многих фанатов «Чариота». Я отметила для себя выходы – на случай, если все пойдет наперекосяк.
— Я не понимаю, — сказала Хукер, на ее лице был вопрос. — Почему он сказал, что это для тебя? Все, что он сделал – это сбрил дурацкие волосы на своем лице.
— Не знаю, — солгала я, улыбаясь.
Отвернувшись, встретилась взглядом с очередной пылкой поклонницей. И перестала ухмыляться, не желая провоцировать девушку, но изнутри сияла. Хукер и не нужно было это понимать. Как сказал Бекс, представление было для меня, и я точно знала, что оно значит. Мое разбитое сердце излечилось и мне было бы все равно, даже если бы атаковала половина стадиона. Признание Бекса окрылило меня. Я могла бы улететь оттуда, если бы захотела.
Вторая половина игры была еще более жесткой, чем первая. «Броутон» вырвался вперед, четыре:три, до конца оставалось всего несколько минут. Угрожающие взгляды становились все хуже, поэтому Хукер отодвинулась на несколько мест, переживая за свою безопасность. Тут требовались общие усилия, и Бекс объединился с Эшем. В самый непредсказуемый момент, особенно для меня – врага общества номер один в секции старшей школы – Бекс забил последний гол, сделав невозможный удар, на который был способен только он.