Дмитрий Валерьевич посмотрел на звездное небо и тонкий свеженародившийся серп месяца И вспомнил, как бабушка, гуляя с ним по вечерам, шутливо трясла мелочью в кармане и приговаривала народную наговорку. Он нащупал в кармане монетки, стал трясти ими и тихо говорить, глядя на месяц:
– Месяц-молодик, рога твои златые, ты по небу гуляшь, звезды считашь. День ото дня растешь и прибывашь. Так бы и деньги мои росли, прибывали и всегда и в моем доме, и в кармане бывали. Аминем затыкаю, Аминем замыкаю. Дух вечно свят, а я всегда богат. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь…. Хм Аминем затыкаю. Вот тоже детский сад. – улыбнулся Дмитрий Валерьевич.
И вдруг стало так тепло и ясно на душе от этой совсем бессмысленной с точки зрения науки приговорки. Подумалось, что деньги начатые откладываться на ботинки, можно отдать той семье с ватагой белобрысых шалунов. А вообще неплохо бы дойти до адвоката. Потому что совсем забылось ему, а сейчас вдруг под месяцем вспомнилось, что квартиру бабушка подарила ему до свадьбы. И почему он не у себя на Кирочной с дубовыми шкафами, а здесь, среди этих несомненно чудесных людей, занимает чужое место. А в квартиру в гости можно было бы приглашать Ларису Нурулловну и пить с ней чай и смотреть старые книги. А потом гулять до Таврического садика и обратно перед сном.
С неба опять повалил снег. Дмитрий Валерьевич встал и пошел домой. На снегу отпечатывались четкие следы от подошв его новых зимних ботинок. Следы появлялись и тут же исчезали под новым слоем снежных хлопьев.