Так до конца своей речи он и не сумел найти ни слов, выражающих скорбь по утрате «любимого» монарха, ни слов гнева по отношению к тем, кто совершил это убийство, ни верноподданнических чувств к Александру III. Речь его была сжатой, сухой.
Совершенно иначе говорил он на этом же заседании об умершем враче К. Ф. Кеслере. Вспоминая большого общественного деятеля в области медицины, Сергей Петрович нашел и сердечные слова искренней симпатии и слова сожаления.
Работая в терапевтической клинике академии, создав при ней амбулаторию, создав Георгиевскую общину с амбулаторией и больницей, Боткин все же не был удовлетворен медицинским обслуживанием жителей столицы. Как и прежде, медицинской помощью могли пользоваться только люди состоятельные, а не имущие погибали даже от таких болезней, лечение которых вполне доступно медицине. Городу нужна была больница для бедных. Создание новой бесплатной больницы, в которой бы и лечение и содержание больных стояли на уровне требований медицины, стало главным практическим делом Общества русских врачей после избрания Боткина его председателем. Он предложил содержать больницу на средства самих врачей, членов общества. Бесплатные больницы, правда, в городе были. Они содержались на средства благотворителей. Но в них процветали равнодушие и казенщина. Во главе этих ведомственных учреждений обычно стояли врачи, устраивавшиеся по протекции и смотревшие на свою должность исключительно как на источник дополнительного дохода. Они передоверяли лечение больных невежественным фельдшерам, а те, В свою очередь, уход и надзор за больными возлагали на грубых санитаров.
Ознакомившись с положением таких больниц, Боткин писал: «…До сих пор на питание в городской больнице шло около 13 копеек в сутки на еду больного человека, и несомненно, что громадный процент смертности тифозных больных зависит от недостатка питания».
Новой больнице пришлось присвоить имя императора Александра III, но название Александровской не привилось, и петербуржцы называли ее просто Барачной вплоть до переименования ее в больницу имени С. П. Боткина.
Это была больница для инфекционных больных, и Барачной ее называли потому, что по плану Сергея Петровича, она была построена по типу отдельных павильонов. Каждое отделение больницы было изолировано от другого Это была первая в России больница, в которой осуществлялся принцип строгой изоляции инфекционных больных.
Палаты в павильонах были светлые, чистые и уютные и никак не напоминали палаты старых больниц с низкими каменными сводами, с грязными, зашарканными полами.
Городской голова В. И. Лихачев, хорошо знакомый с постановкой дела в других больницах города, вспоминал: «Для Барачной больницы Сергей Петрович не жалел ни своего дорогого времени, ни своего драгоценною труда, и даже… деньги, полагавшиеся ему от города, как попечителю, затрачивал целиком на улучшение тех сторон научной обстановки больницы, которые… могли казаться излишней роскошью, таковы например: лаборатория и кабинеты, не раз впоследствии доказавшие свою несомненную пользу при исследовании различных заразных начал, при исследовании воды и прочее. Клинические методы исследования и лечения больного сделались возможными и удобоприменимыми на практике даже в городской больнице, — результаты лечения стали получаться совсем иные».
Действительно. Сергей Петрович, возглавив бесплатно медицинскую часть Барачной больницы, сделал ее филиалом своей академической клиники. В этом ему помогали молодые профессора Н. П. Васильев. Н. Н. Баженов и другие его единомышленники и ученики. При больнице для беднейшего населении была открыта образцовая лаборатории и с ее помощью организовано клиническое наблюдение. Была выстроена прозекторская, что давало возможность делать сопоставления клинического диагноза с данными патологоанатомического вскрытия. Клинические обходы Боткина стали популярными, на них сходились врачи, лишенные возможности попасть в клинику при академии. Таким образом, Барачная больница стала школой для многих врачей города.
Осуществлять эту работу в Александровской больнице помогало и то. что главным врачом ее был Н. И. Соколов, верный последователь боткинских теорий и практики в медицине.
Иностранцы, приезжавшие в Санкт-Петербург, в числе достопримечательностей города осматривали эту больницу, удивлялись ей, восторгались и делали вывод: в Европе подобных больниц для бедных не имеется.
Но Боткин понимал, что одна больница не решает дела. В столице нашлись единомышленники Боткина. Из них первым был председатель городской думы Лихачев. Умный общественный деятель, культурный человек, он имел большой талант находить нужных для общественной деятельности людей. Он предложил Боткину стать гласным городской думы н принять обязанности председателя думской комиссии общественного здравия.
Сергей Петрович отнесся к этому предложению чрезвычайно серьезно. В ответ на избрание он написал в комиссию общественного здравия: «21 марта 1881 года. Долго колебался я прежде, чем решился дать согласие и не отказываться от выбора в гласные. Взять на себя еще новую обязанность при той массе занятий, которые у меня на руках, — право не легко, тем более что не чувствуешь в себе достаточно сил, чтобы добросовестно выполнить еще новое дело. С другой же стороны, совестно и уклониться от должности, в которой, может быть, принесешь какую-нибудь пользу».
Избрание Боткина гласным совпало с передачей городу министерством внутренних дел всех учреждений здравоохранения. Таким образом, все больничное дело столицы сосредоточилось в руках Сергея Петровича, и он вел его через своих учеников.
Профессор Лейден на заседании Берлинского медицинского общества сказал: «Боткин большое влияние имел на замещение врачебных мест в петербургских больницах. Как мне самому удалось видеть, больницы поставлены как в научном, так и во врачебном отношении настолько хорошо, что нам приходится для себя ждать того же».
Сергею Петровичу коренным образом удалось перестроить больничное дело в Петербурге.
Боткин писал Белоголовому об Обуховской больнице:
«…старые служивые больничные врачи до такой степени привыкли к режиму попечительного совета, что я не думал, чтобы из этого отжившего материала с принюхавшимся и притупившимся обонянием что-нибудь вышло толковое при новом режиме. Эти добрые люди не чувствуют ни вони в своих палатах, не видят ни грязи, не замечают, что процент смертности от тифа при больничной голодухе ниже 15 % не бывает… Когда я был в женском отделении Обуховской больницы, меня поразило зловоние… Теперь Нечаев начал чистить палаты, которые в течение 13 лет сохраняли в этом отношении свое целомудрие: чистились полы около коек, но под койками грязь не беспокоилась, приходилось работать не щетками, а лопатами и скребками. Результаты получились прекрасными».
А. А. Нечаев — ученик Боткина — был назначен по его настоянию главврачом женского отделения Обуховской больницы. По примеру Александровской, Нечаев организовал там полноценные клинические лаборатории, пристроил прозекторскую, лечебные отделения оборудовал новейшей аппаратурой.
В других больницах города с этих пор начали работать главными врачами тоже ученики С. П. Боткина: В. Я. Алышевский, Н. П. Богоявленский, Н. П. Васильев, В. Н. Сиротинин, С. С. Боткин.
С. П. Боткин создал Совет главных врачей больниц города, который постоянно следил за состоянием больниц и всячески старался улучшить лечение н содержание больниц. В эти годы и Общество русских врачей вплотную стало заниматься делами больниц. По образцу работы Общества русских врачей в Петербурге стала перестраиваться деятельность обществ других городов. Идеи Боткина распространялись все шире. Один из боткинских учеников, профессор Манассеин, постоянно выступал в печати. По городам, куда проникали статьи Манассеина, стали создаваться местные общества русских врачей, а где возникало подобное общество, возникали и больницы, построенные по боткинскому принципу. Имя профессора Боткина стало известным по всей стране. Врачи российских провинций стремились в Петербург познакомиться с постановкой дела в столичных больницах и повидать доктора Боткина, который становился таким образом и их учителем.