— Это потому, что в этом магазине каждая вещь уникальна, — отвечает она. — Единственная в своем роде.
Я подхожу поближе, чтобы как следует рассмотреть боди из персикового шелка, парящее в воздухе и подсвеченное сзади невидимыми лампами. Как только я начинаю вытягивать шею, пытаясь отыскать ценник, откуда ни возьмись, появляется продавщица. Это одна из тех дам неопределенного возраста, которые выглядят так, словно прожили на Мэдисон-авеню всю свою жизнь. Белокурые волосы стянуты на затылке в тугой узел, макияж безупречен: кожа не блестит и в то же время не слишком матовая — такого эффекта почти невозможно достичь, но именно так, по мнению «Вог», должна выглядеть каждая женщина, — а трикотажный костюм от «Сент-Джон» стоит намного больше ее недельного заработка — тоже, вероятно, немалого.
— Красивая вещица, не правда ли? — обращается она ко мне подчеркнуто вежливо, с безупречной интонацией образованной леди. — Отлично подойдет для любого случая. А тем, кто выходит замуж, она просто необходима.
— Я пока еще не собираюсь вступать в брак, — говорю я. — Просто выбираю. — На лице дамы появляется легкая улыбка, и я поспешно добавляю: — Я хотела сказать… м-м… выбираю белье.
Ее улыбка сменяется ледяным равнодушием, когда она замечает, что я охочусь за ценником. Наконец мне удается отыскать бумажный ярлычок, и я чуть не падаю в обморок. Я смогу надеть эту чудесную вещицу только в том случае, если она станет моим свадебным подарком от султана Брунея. А может, белье здесь продается в комплекте с особняком на Золотом берегу?
— У вас есть что-нибудь подешевле? — спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос звучал непринужденно.
— Это шелк ручной работы. Жемчуг доставлен из Китая, каждая жемчужина пришита золотой нитью, — сообщает она, и в ее голосе слышится лишь намек на снисхождение.
Честно говоря, мое собственное боди меня вполне устраивает. К тому же, думаю, не всем приятно ощущать жемчужины в промежности. Но дело не в этом.
— Не сомневаюсь, что оно стоит этих денег, — уверяю я продавщицу. — Просто для меня это слишком дорого.
Она смотрит на меня с разочарованием. Глубоким разочарованием. Я больше не заслуживаю ее внимания. Подбородком она указывает в заднюю часть магазина, и это давшееся ей с огромным трудом движение, вероятно, означает, что я могу подыскать что-нибудь там.
Следуя в указанном направлении, я замечаю стойку с кружевным бельем, которое висит более плотными рядами, так что мне даже приходится раздвигать вешалки, чтобы его рассмотреть. Я внимательно разглядываю бюстгальтеры и наконец, нахожу один, очень напоминающий мой собственный, от «Мейденформ», который я купила за восемнадцать долларов. Правда, на ценнике этого лифчика указана другая цифра — сто восемьдесят пять долларов, а кроме того, он снабжен изящной этикеткой с надписью по-французски. Может, мне купить только ее? А что, неплохая идея.
Поскольку это, очевидно, самая дешевая вещь в магазине, я возвращаюсь назад, готовая признать поражение. Люси стоит спиной ко мне и что-то рассматривает, а продавщица, уже давно благоразумно сделавшая выбор в пользу моей подруги, одобрительно кивает.
— Думаете, это не слишком вызывающе для первого раза?
— Я уверена, это то, что надо, — отвечает продавщица, — и для первого раза, и для любого другого.
Я останавливаюсь. Для первого раза? Разве Люси здесь никогда не бывала?
Но тут до меня доходит: для первого раза! Какая же я дура! Мы пришли в магазин совсем не для того, чтобы купить что-то мне. Уже много дней Люси подает сигналы о том, что происходит нечто особенное, а я не обращаю на них внимания. Хлопки, издаваемые откупоренным в Лос-Анджелесе шампанским. Разговор шепотом по телефону. Необходимость устроить девичник и рассказать мне что-то очень важное. А теперь она собирается потратить небольшое состояние на сексуальное белье, чтобы предстать в нем перед мужчиной… Внезапно на меня словно обрушивается тонна кирпичей, и я понимаю, что этот мужчина не Дэн.
Люси оборачивается и протягивает мне крохотную черную вещицу. Лицо ее сияет.
— Нравится?
Я чувствую слабость и головокружение, словно слишком большими глотками выпила бокал шампанского, и даже слегка покачиваюсь на каблуках.
— Вам нехорошо? — спрашивает продавщица, начинающая меня раздражать. Я молчу, и она добавляет: — Может, вам лучше посидеть, пока ваша подруга это примерит?
Я послушно следую за Люси в примерочную, напоминающую роскошную спальню в миниатюре — с приглушенным освещением, старинными зеркалами и мягким бледно-розовым пуфиком. В голову тут же приходит мысль, что это идеальное место, где кавалер мог бы любоваться дамой, предстающей перед ним в нижнем белье.