— Как его зовут? — спросил сыщик.
— Его зовут Айк, мамочкин маленький Айк.
— Ах вот как! Очень хорошая кличка для собаки.
— Дин тоже был очень милый! — грустно проговорила фру Беата. — Его, бедняжку, отправили в Высшую сельскохозяйственную школу, чтобы умертвить. Но он совсем не страдал, его усыпили. Я не люблю, когда мучат животных. Правда, милый Айк? Хочет мамочкина собачка съесть конфетку?
Вынув из роскошной коробки конфетку с орехами и ромом, Беата дала ее Айку. Он ласково помахал своим львиным хвостом и стал ужасно похож на зверя в национальном гербе этой страны. Его «мамочка» пила только неразбавленное виски, а Йонас — свое любимое пиво. В этой большой комнате, где абажуры смягчали яркий свет ламп, было очень уютно. Несмотря на центральное отопление, в камине пылали березовые дрова и своим красноватым пламенем выгодно освещали фигуру хозяйки. Пахло лавандой и виски. Повсюду были разложены толстые ковры и мягкие подушки. Успокоительно тикали старинные часы, которые показывали движение солнца, луны и планет. На полке стояли книги в хороших переплетах.
Полицейский прекрасно себя чувствовал, наслаждаясь «высокой» культурой в доме гангстера. Здесь было сконцентрировано многое, казалось бы, несовместимое одно с другим. Эта рыжая дама с философским образованием, дочь судьи, вышла замуж за вора; ее прежние мужья, которых она меняла с необыкновенной легкостью, были уважаемыми чиновниками и промышленниками; ее любовником был весьма важный человек — он давал по телефону указания министрам, завтракал с президентами и императорами; в ее свиту входили также граф Бодо и иностранные генералы, которые охотились в его имениях вместе с директором полиции и торговцем коврами. Все они принадлежали к одному классу. В «Ярде» бойкая на язык уборщица с примитивным мышлением обычно говорила всем, кто хотел ее слушать:
— Существуют два класса: мы, кого эксплуатируют, и те, кто нас эксплуатирует. Мы — пролетариат, а те — буржуазия. И полиция, и «Ярд», и судьи принадлежат к буржуазии. Полиция обязана защищать их от нас. Полиция должна также сажать жуликов, которые угрожают собственности буржуазии; однако в конце концов получается, что и жулики, и полиция, и буржуазия здорово перемешались друг с другом. Да и «Ярд» порядком прогнил, самое ядро его прогнило; снаружи-то он кажется красивым, но долго ему не продержаться.
Сержант Йонас не принадлежал к политической полиции и поэтому не знал, много ли людей рассуждает так, как бойкая на язык уборщица. В его задачу не входило раздумывать над социальными проблемами, вести картотеки и регистрировать умонастроения народа. Он жил сегодняшним днем, как это и следует делать в бурные времена, и заботился только о том, чтобы как можно больше насладиться оставшимися ему днями свободы. Иногда это было довольно сложно.
Наевшись вволю, Айк мирно заснул на своей подушке. Рядом с ним лежала небольшая искусственная мясная косточка из резины, а в его именной мисочке лежало наскобленное и смешанное с сырым желтком мясо, к которому пудель даже не притронулся.
В прекрасном настроении Йонас с комфортом расположился в глубоком кресле. Он восхищался хозяйкой дома. Фру Беата так соблазнительно лежала на подушках, вытянувшись во весь рост и любуясь своими ногами в найлоновых чулках. Под облегающим джемпером обрисовывались две маленькие груди, а благодаря красному отблеску из камина и неразбавленному виски ее лицо стало юным и цветущим. Йонас не отрывал от нее глаз.
— Что ты на меня так уставился? — спросила она. — Ты тоже развратник, мой милый сыщик? Ну, подойди ко мне поближе!
— Да, — сказал Йонас и подошел поближе.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ
На следующее утро торговец коврами Ульмус был арестован у себя в доме. Он не пытался скрыться, он был давно готов к аресту и даже проявлял некоторое нетерпение — почему с ним так долго тянут. У него была масса времени, чтобы устроить свои дела. В течение последнего месяца Ульмус находился в отпуску, совершенно не занимался торговлей, и дни его проходили в карточной игре и других развлечениях. Он производил небольшие опыты с мебелью. По его проекту был сконструирован игральный столик с вмонтированным в него электромагнитом. Столик был рассчитан на игру в кости с металлической прокладкой. Ульмус дважды испробовал его, и столик вполне оправдал себя, но был слишком тяжел и неудобен. Поэтому Ульмус дал конструктору указания, какие улучшения следует произвести. Теперь оставалось посмотреть, что из этого получится.