И братья усаживались в тихом уголке ложи и, попивая лимонад, толковали о делах.
А редактор Скаут и сержант уголовной полиции Йонас встречались иногда в маленьком американском баре, откуда однажды вечером кто-то позвонил по телефону инспектору полиции Хорсу. Именно тут Скаут узнал секретные новости о связи между обоими двойными убийствами, об исчезнувших людях и таинственных иностранцах; он мог бы, конечно, сделать в своей газете ряд тонких намеков, однако люди, которые финансируют газету, дали ему понять, что это было бы нежелательно. Письма читателей, возражавших против обвинения лектора Карелиуса в двойном убийстве, были задержаны заграничным советником правления газеты, хотя идеалистически настроенный Скаут охотно начал бы энергичную кампанию в пользу преследуемого лектора, которому явно симпатизировало большинство читателей. Сержант полиции Йонас собрал втихомолку обширный материал, но поостерегся что-либо предпринять, чтобы не сделать той же ошибки, какую совершил сыщик Боллевин. Беднягу понизили в должности за то, что он раскрыл больше, чем это было желательно. Йонас не докучал в «Ярде» своими открытиями и предположениями. Такими делами вообще было очень опасно заниматься.
Торговец зеленью Лэвквист и торговец коврами Ульмус встретились в зале суда, где в нише напротив кресла судьи стояла гипсовая дама с повязкой на глазах, держа меч и весы, и собирала на себя пыль. Встреча их не отличалась сердечностью. «Проклятый шпик!» — прошипел Лэвквист, и судья был вынужден заметить ему, что в суде частных разговоров вести нельзя.
Сначала разбирались дела о краже, укрывательстве и контрабанде. Лэвквист сознался, а Ульмус отрицал свою вину. Торговец зеленью злился, а торговец коврами угрожал. В газетах Лэвквист больше уже не фигурировал как «Скорпион». Он был разжалован в «подручные Скорпиона», в то время как торговец коврами был шефом, боссом, настоящим, крупным, главным Скорпионом, который держал в своих руках все ниточки огромной паутины. Все знали, что это была колоссальная и очень сложная сеть, притом международного масштаба. Но, разумеется, никто не знал, насколько она в действительности огромна и могущественна и какие боссы стоят над боссом Ульмусом.
Толстяку Генри не пришлось встретиться в суде со своими друзьями. Он устраивал встречи у себя дома. «Дело о Скорпионе» было чревато всякими неожиданностями. К удивлению многих, Толстяка Генри выпустили на свободу, потому что он уже в самом начале расследования давал только такие ответы, какие были желательны. После пережитых неприятностей он чувствовал слабость и не выходил из дома, а сердобольные сержанты и полицейские надзиратели часто навещали больного, который заказывал в кафе «Соломон» огромные блюда с бутербродами и охлажденную водку для своих гостей.
Государственный прокурор Кобольд встретился с представителями прессы и строго заявил, что наблюдаемые за последнее время высказывания с выражением симпатии арестованному лектору Карелиусу противоречат чувству справедливости и ни к чему хорошему не приведут. То недоброжелательное отношение к полиции, которое публика проявляла во время недавних процессов о взяточничестве, не может служить оправданием для бунтарских настроений. Единичные неудачные действия отдельных представителей полиции не могли дать кому-либо право совершать дикое нападение на мирных полицейских, которые выполняли свои законные обязанности. Если бы к жестокому обращению лектора со служащими полицейского участка на улице Короля Георга отнеслись терпимо, то эта страна перестала бы быть правовым обществом. Кроме того, этот человек еще и убийца. Убийство само по себе является серьезным проступком. А двойное убийство — проступок вдвойне тяжелый. Безответственные люди пытались подвергнуть сомнению виновность Карелиуса, и остается только пожалеть, что некоторые газеты предоставили место для таких высказываний, которые в нашей трудной обстановке способны лишь поколебать доверие к законным властям. Имеются неопровержимые доказательства, что Карелиус совершил двойное убийство. Если пока еще не все они увидели свет, то это сделано из особых соображений. Когда настанет нужный момент, публика будет поражена безнравственностью преступника.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ
Полицейский адвокат Карльсберг, совершив самоубийство, тем самым исключил себя из процесса о Скорпионе. Такой же такт проявил и другой полицейский адвокат и один полицейский надзиратель, добровольно исчезнув из жизни. Этот полицейский адвокат принял хорошую дозу снотворного, а полицейский надзиратель застрелился в одном из фешенебельных туалетов «Ярда». Их похоронили с почестями, которые были приняты в этом учреждении. Желая выразить признательность покойникам, Окцитанус распорядился послать им венки с лентой национальных цветов. «Честность и верность» — этот старый полицейский лозунг золотыми буквами был написан на шелковых лентах. Полицейские, те, что были еще на свободе, вынесли белые гробы, а не подвергшиеся взысканиям служащие «отделения по борьбе со спекуляцией» и сыщики, сохранившие пока свои гражданские права, стояли в часовне в почетном карауле. Хор полицейских, который в связи с последними событиями не мог присутствовать в полном составе, пел над гробом: