«Орудие убийства, кофейные талоны и шведкроны.
Мрачное отчаяние лектора Карелиуса после ареста становится теперь более понятным, поскольку нам сообщили, что в его карманах были обнаружены различные предметы, которые вряд ли так уж необходимы учителю истории. К чему нужна, например, свинцовая гиря на шнурке (!), или стальной колющий и режущий инструмент, или револьвер, который, казалось бы, никуда не годится, однако легко может ввести в заблуждение и сойти за настоящий. Кроме того, найдено несколько талонов на кофе, деньги в шведских кронах, а также некоторые документы, о характере которых полиция пока не желает высказываться, но в которых, как нам дали понять, затронуты чрезвычайно интересные вопросы, вполне возможно связанные с сенсационным „делом о Скорпионе“».
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— А вы знаете, Балле, в чем заключается это дело? — спросил директор.
— Это огромное уголовное дело, о котором каждый день пишут в газетах. Вероятно, господин директор кое-что читал о нем!
— Откровенно говоря, я, кажется, ровно ничего не слыхал об этом деле, — признался Тимиан. — Я почти совсем не читаю газет, мне непонятен их язык, да и орфография у них какая-то странная. А вы думаете, другие разбираются в ней?
— Несомненно.
— Удивляюсь. Ну вот посмотрите, тут написано:
«Пожар на колфабрике возник из-за элпроводов». Что такое колфабрика?
— Это слово должно обозначать фабрику, на которой делают колбасу, — разъяснил Балле.
— А элпровода?
— «Эл», — по-видимому, сокращение от слова «электричество».
— Ага… Ну, а «дело о Скорпионе»? Что там такое?
— Как будто бы удалось напасть на след крупной преступной организации, нечто вроде организации американских гангстеров; она в течение нескольких лет занимается торговлей на так называемой черной бирже, кражей продовольственных карточек, контрабандой и тому подобными вещами. По-видимому, весьма крупное дело, которое привлекло к себе всеобщее внимание.
— Но при чем же тут скорпионы?
— Есть предположение, что у банды имеется некий таинственный главарь, носящий кличку «Скорпион», потому что он, подобно скорпиону, сидит в центре огромной паутины и держит в своих руках все нити.
— Как, разве скорпион сидит в паутине? — спросил директор. — Весьма удивлен; откровенно говоря, я раньше не знал этого. Должен, однако, признаться вам: за исключением того, что я усвоил в свое время при чтении труда Аристотеля «Peri Zoon Historiae», мои познания в естественной истории весьма скудны. Но как можно предположить, что лектор Карелиус имеет какую-то связь с этими «скорпионами»?
— Я сам не понимаю.
— А зачем ему понадобилось в воскресенье с утра брать с собой, как это пишут газеты, весьма странное оружие?
— Совершенно непонятно.
— И как это получилось, что Карелиус, которого ни в коем случае нельзя назвать хотя бы вспыльчивым человеком, будто бы бил полицейских и даже лягался, как здесь написано.
— Да, и кусался тоже.
— Вот как, еще и кусался? Ну чем вы можете объяснить все это, Балле?
— Трудно найти тут какое-нибудь объяснение. Все это кажется мне скверным сном.
— Весьма прискорбно, но это происшествие может плохо повлиять на дисциплину в нашей школе, — признался директор. — Как бы то ни было, лектор Карелиус, по правде говоря, показал нам дурной пример, очень дурной пример!
— Но мы еще не знаем, какими мотивами руководствовался Карелиус, — заметил Балле.
— Я совершенно не могу представить себе, какие мотивы могли дать право лектору нашей школы кусать на улице полицейских!