За работой я и не заметила, как стемнело, и теперь черное стекло, как зеркало, отражало комнату и нас с Иркой в ней.
— С толстой рыжей косой, бюстом пятого номера и попой слоновьим сердечком? — уточнила я, оглядев самовыдвиженку в героини.
— Да, да, с попой в виде большого доброго сердца! — Ирка любовно огладила себя по указанному месту.
— Селсе? — донеслось из коридора. — Жаленое?
Тон был не столько вопросительный, сколько требовательный.
Я потянулась к блокноту и записала роскошное выражение «ужаленное сердце» на страничку с заготовками. Мало ли, вдруг я любовный роман писать надумаю.
— Манюня хочет жареных куриных сердечек? — засюсюкала Ирка, устремляясь на перехват своим отпрыскам.
Их у нее двое — близнецы почти трех лет от роду, в кругу родных и близких известные как Манюня и Масяня.
Раньше мы называли Масяней моего собственного сынишку, но с тех пор, как ему стукнуло десять, старое доброе прозвище донашивает Иркин мелкий. Один из двух. Я постоянно путалась, который именно, пока младенцы не заговорили, по-братски поделив дефекты речи. Я запомнила, что Манюня не выговаривает «р», а Масяня — «л», и благодаря этому кое-как их различаю.
Надеюсь, Ирка еще не скоро сподобится отвести пацанов к логопеду, иначе тот порушит мою систему распознавания.
— Корбаса! — хмурым басом произнесли в коридоре.
— Масяня хочет колбаски? — заворковала любящая мать. — Идем, идем к тете Лене, у нее наверняка есть вкусная колбаска.
— А селсе? — спросил второй — совершенно не отличимый от первого — хмурый бас.
— А сердца у тети Лены нет! — сказала я громко, чтобы все услышали. — Она бессердечная и колбасу свою вкусную разным проглотам скармливать не собирается! Что вы за люди, Максимовы? Сами покупаете только здоровую еду, а трескаете мою вредную!
— Жадина, говядина, соленый огурец! — уличила меня подруга, бесцеремонно распахивая мой холодильник.
— Хоть соленые огурцы не трогайте! — взмолилась я. — Я на завтра оливье планировала.
— Агулец!
— Сорёный!
— Обжоры!
Я сдалась.
Ирка быстро произвела раздачу огурцов, и с полминуты тишину нарушали только сосредоточенное чавканье и смачный хруст.
Потом прозвучало требовательное:
— Оривье?
— Оревуар вам, а не оривье, оглоеды! — рассердилась я. — Максимовы, вы на часы смотрели? Уже десять с копейками, разным мелким гаврикам давно пора спать! А ну, заканчивайте разбойничий промысел и идите к себе, я еще поработать хотела.
— Папа на лаботе, — с тоскливым вздохом сообщил один из мелких разбойников.
— Счастливый! — Я тоже вздохнула, но завистливо.
Неделю назад Ирка с семьей приехала в Сочи, где я работаю уже год, на летний отдых, и все мы радовались, как удачно получилось, что съемная квартира по соседству с моей как раз свободна для долгосрочной аренды.
Восторг алхимическим образом превращался в полную свою противоположность. Это продолжалось примерно неделю.
По истечении этой недели мои муж и сын единодушно решили, что обязаны срочно отправиться с длительным визитом к деду в Крым, а Иркин супруг Моржик, не имеющий в иных курортных районах подходящего для стратегического отступления дедушки, банально дезертировал домой в Краснодар под предлогом срочной и важной работы.
Вся роскошь человеческого общения с подругой и ее потомками досталась мне одной. Я, несчастная, никуда не могла убежать, потому что по долгу службы должна была пиарить сочинский парк развлечений, где лето — во всех смыслах горячая пора.
На мое счастье, утром, когда я убегала на работу, Ирка с гавриками еще спала. А вот вечером открутиться от совместного времяпрепровождения получалось только в том случае, если удавалось незаметно прокрасться к себе и сидеть тихо-тихо, как слепоглухонемая и парализованная мышка.
К сожалению, звукоизоляция в доходном доме оставляла желать лучшего, и пребывать в квартире, вовсе не производя предательских шумов, у меня не получалось. Масяня же и Манюня отличаются сверхчеловеческим аппетитом и таким же слухом — чертовски неудачное сочетание! Даже на тихий звон посуды и аккуратный хлопок дверцей холодильника они реагируют, как две хорошо обученные полковые лошади на звук сигнальной трубы.
— Ладно, малыши, уходим к себе. — Ирка, а-ля гаишник помахивая палкой конфискованной у меня копченой колбасы, выгнала деток из моей студии. — Тетя Лена, не скучай, я еще зайду тебя навестить!
— С колбасой, пожалуйста! — нервно покричала я ей вслед, сообразив, что в итоге краткого светского визита осталась без ужина.