Ехали-ехали, в царство Рахленское попали, через лес дремучий пробирались и утомились. Поставили три шатра на поляне. Дружневна деток спать уложила, а сама говорит:
— Славный витязь Бова-королевич, настреляй мне мяса не лебединого, а соколиного. А я тебе еще сына-сокола рожу.
Взял Бова лук и в самую чащу лесную направился. А перед тем как уйти, верному Личарду наказывал:
— Верный Личард, я пошел стрелять мяса не лебединого, а соколиного. Вот тебе наказ: на лесной тропе стой, с места не сходи, кто бы ни шел — зверь ли, человек ли. Охраняй мою жену, прекрасную Дружневну, и моих деточек. Тебе их вверяю.
И ушел Бова в чащу лесную далеконько сокола искать и долгонько найти не мог. И не знал, что по лесной тропе двигалось в ту пору стадо лютых зверей-львов.
Видит верный Личард — идут на него лютые звери-львы. Сойти бы Личарду с тропы, может, и минули его звери, не тронули. Но Личард верен своему слову, и вынул он меч и начал со львами биться.
Прекрасная Дружневна, видя, как львы его одолевают, деток своих малых подхватила и бежать с ними обратно в Арменское царство, чтоб их спасти.
Верный Личард слово свое сдержал, с места не сошел и погиб смертью славною: многих львов он мечом своим поразил, но всех их одолеть не мог и был растерзан ими, этими лютыми зверями.
Вернулся Бова с охоты с убитым соколом и видит страшное: нет его верного друга Личарда, нет его жены и деток, а разбросаны по земле останки человеческие, окровавленные, лежат окрест туши львов убитых и следов львиных множество везде и шатры изодраны. Понял Бова, что верный Личард смертный бой со львами принял и был растерзан. Еще подумал Бова, что львы его жену и деток тож растерзали.
И возрыдал Бова:
— Горе, горе мне! Остался я сиротиночкой. Нет у меня боле ни жены, ни деток, ни верного Личарда.
Глава седьмая
Долго кручинился Бова в дремучем лесу, да делать нечего. Похоронил он останки человеческие, думая, будто жену, деток и верного Личарда хоронит. Потосковал, поплакал над могилою, а идти-то далее надо — отцовский наказ следует выполнять.
И пошел Бова далее по дремучему лесу и повстречался ему мудрый и лукавый старец-черноризец. Вопрошал Бова у старца, как ему скорей в Мауковрульское царство пройти. И старец ему ложную дорогу показал, окольную, прямо к столице царя Салтана Салтановича ведущую. Бова его благодарил от души, не ведая обмана. А старец прямой тропкой в столицу царя Салтана Салтановича побежал и донос сделал: мол, идет к вам со злым умыслом Бова, который убил вашего богатыря, любезного Лукопера…
Царь Салтан взъярился и повелел засаду на дороге сделать. Идет Бова по дороге, задумался, жену, деток да верного Личарда вспоминает. Тут набежало из засады войско царя Салтана: на одну руку Бове — тридцать тысяч, на другую — тож тридцать тысяч. Бова и меча-кладенца вынуть не успел, навалились на него, одолели, опутали.
Привели его к царю Салтану. Тот закричал а гневе:
— О, злодей Бова, ты теперь мне за смерть моего сына Лукопера, славного богатыря, ответишь своей головой. Я тебя повешу!
Посадили Бову в темницу и начали для него виселицу строить. А была у того царя Салтана дочь, прекрасная королевна Минчитрия. Как увидела она Бовину красоту, то покою лишилась.
Вечером, как царь Салтан уснул, пошла она вместе с мамками и няньками в темницу. Мамок и нянек у дверей оставила, а сама скачет да пляшет перед Бовой в одной тоненькой рубашке без пояса, в одних беленьких чулочках без обувки и говорит:
— Бова, забудь свою веру, веруй в нашу веру и возьми меня в жены. А не возьмешь — батюшка тебя повесит.
Бова ее пнул, прекрасная королевна Минчитрия улетела до дверей и упала замертво. Мамки и няньки ее унесли, в чувство привели, в постель пуховую положили. Отлежалась прекрасная Минчитрия, отоспалась и утром опять к Бове в темницу пошла. Мамок и нянек у дверей оставила, а сама скачет да пляшет перед Бовой в одной тоненькой рубашке без пояса, в одних беленьких чулочках без обувки и говорит:
— Бова, во второй раз прошу, забудь свою веру, веруй в нашу веру и возьми меня в жены. А не возьмешь — батюшка тебя повесит.
Бова ее пнул, прекрасная королевна Минчитрия улетела до дверей и упала замертво. Мамки и няньки ее унесли, в чувство привели, в постель пуховую положили.
А плотники во дворе дворца уже виселицу для Бовы до половины построили.
Отлежалась прекрасная Минчитрия в пуховой постели до вечера и к вечеру опять в темницу к Бове пошла. Скачет да пляшет перед Бовой в одной тоненькой рубашке без пояса, в одних беленьких чулочках без обувки и говорит: