Оборачиваюсь и вижу еще двоих. Их движения замедлены, а жесты неестественно плавны. Создается полное впечатление, что мы находимся под водой. Несколько мгновений парни удивленно таращатся на тела поверженных товарищей, затем бросаются в атаку, явно разыгрывая заготовленную и хорошо отрепетированную комбинацию. Охранники берут меня в клещи и нападают синхронно, но либо они слишком медлительны, либо я слишком быстр.
Иду им навстречу сквозь ставшим очень густым воздух. Ловлю кулак левого раскрытой ладонью, другой рукой дергаю его на себя и пробиваю ногой в солнышко. Мужика разворачивает вокруг своей оси, я слышу противный хруст в его плечевом суставе, и пространство оглашает рокочущий вопль. Отпускаю руку страдальца, и его туша с протяжным грохотом валится на спину.
Второй замирает, затем пятится и смотрит на меня оценивающе и удивленно одновременно. Улыбаюсь ему и делаю шаг навстречу. В глазах парня плещется страх. Он разворачивается, явно намереваясь бежать с поля боя, но в этот момент на крышу запрыгивают еще несколько мордоворотов. Они облачены в тяжелую армейскую броню.
Мне не одолеть семерых профессионалов стразу, а если у них есть стволы…
Тьма меня раздери! Два тщательно продуманных плана отступления рассыпаются прахом, остается лишь третий, такой же самоубийственный, как и само покушение. Сбрасываю оцепенение, разворачиваюсь, хватаюсь руками за край вентиляционной шахты и запрыгиваю на нее неожиданно легко.
Бегу прочь от Тверской настолько быстро, насколько могу. Справа внизу — Охотный ряд, слева — менее пафосные строения. Останавливаюсь на краю, едва не потеряв равновесие, и, ведомый инерцией, прыгаю на крышу. За спиной раздается грохот шагов моих преследователей и отрывистые распоряжения их командира, разобрать которые невозможно.
Не оборачиваюсь и продолжаю сумасшедший бег, надеясь на чудо. Шестым чувством ощущаю опасность и на полном ходу совершаю кувырок вперед. Над головой проносится светящееся лассо, а спину пронзает боль — в отличие от тренировочных залов, на поверхности крыши нет мягких матов.
Вскакиваю на ноги и несусь дальше, петляя как заяц. Мимо проплывают мерцающие сгустки энергии — в меня бьют парализующими. Замираю на краю крыши — следующая в трех или четырех метрах ниже. Секундное колебание, и я прыгаю вниз. Группируюсь, ожидая травм обеих ног, но приземляюсь легко, будто с метровой высоты.
Это очень странно, но удивляться и размышлять некогда — я просто бросаюсь вперед. Сзади раздаются тяжелые удары — на тонкий металл приземляются охранники в армированной броне. Заветная цель уже близко — тусклый маячок закрепленного на коньке троса призывно мигает в темноте.
Последние метры преодолеваю одним прыжком, хватаю рукоять карабина правой рукой, отпускаю затвор и лечу через пропасть между домами спиной вперед. Поднимаю левый кулак и показываю охранникам Великого Князя поднятый к небу средний палец.
Бег времени стремительно ускоряется, черно-белая картинка вновь обретает цвета, и переполняющая меня неведомая сила улетучивается без остатка.
Разбиваю стекло спиной, оно разлетается градом осколков, и я вваливаюсь в апартаменты Рода Головиных. Крепление размыкается, и добежавшие до него охранники замирают у края. Их возмущенная брань слышна даже через улицу.
Спускаться через подъезд нельзя, на входе меня наверняка будут ждать. Бросаюсь к противоположному окну, распахиваю ставни и смотрю вниз, на густые деревья в закрытом дворе Дома Троекурова.
Запоздало ощущаю обжигающе тепло на груди и прижимаю ладонь к осколку. Он уже не светится, но припекает даже сквозь толстую ткань робы. Цепляю трос за батарею, закрепляю карабин и замираю от ощущения взгляда, направленного в спину. Оборачиваюсь.
В нескольких шагах позади меня стоит Великий Князь Игорь Всеволодович Шувалов. Порываюсь выпрыгнуть из окна, но натыкаюсь на силовое поле. Похожая на голограмму фиолетовая плоскость надежно закрывает единственный путь к спасению.
— Браво, юноша! — Шувалов медленно хлопает в ладоши. — Заставил старика бегать по крышам, и это в моем-то возрасте!
Фиолетовые глаза все еще светятся, но окутывающий тело Князя Покров уже отключен. Великий Князь даже не вспотел, а я дышу словно бегун-марафонец и морщусь от боли в самых неожиданных местах. Нужно было стрелять в него, не раздумывая, но прежде я никогда не убивал людей!
— Прошу прощения, Ваше Высочество, в следующий раз буду действовать без колебаний, — говорю я и нагло улыбаюсь.