Московский особняк Герасимовых .
— Мирослава, ты слышала последние новости? — спросила подружка, обращаясь к сидящей за столом хозяйке покоев.
— Смотря какие, — ответила та, с легкой улыбкой наблюдая за тем, как ее гостья любуется своим отражением в зеркале.
— Большакова вышла из клуба поклонниц нашего преподавателя защиты от темной магии, — пояснила та, обернувшись к Герасимовой. — Она сама об этом, конечно, не объявляла, но кое-кто подслушал ее разговор с другими студентами. Вот и…
Мирослава Анатольевна лишь посмеялась.
— Иван Владимирович меня совершенно не интересует, Свет, — заявила она. — Нет, он, конечно, симпатичный…
— И богатый, и молодой, и сильный, — продолжила за нее подруга.
— Да, — не стала спорить Герасимова. — Но я не собираюсь за ним бегать, как собачка с высунутым языком. Мы с Иваном Владимировичем несколько раз хорошо общались наедине, и поверь, в реальности он совсем не такой, каким его видят в своих фантазиях благородные девицы.
Светлана Александровна Новоселова, дворянка и давняя подруга, по-новому взглянула на хозяйку покоев.
— Ты. Ходила. На свидание. С Моровым?! — чеканя слова и раскрыв глаза на максимально допустимую высоту, выдохнула она.
— Это не было свидание, не преувеличивай, — легко отмахнулась Мирослава Анатольевна. — Просто ужин двух хороших знакомых. Мой отец, как и многие, пытался породниться с Иваном Владимировичем, вот и выпросил у Морова ужин со мной в ответ на какую-то услугу.
— И ты все это время молчала? — с досадой вопросила Светлана Александровна. — А еще подруга, называется!..
Герасимова вздохнула и, поднявшись со своего диванчика, приблизилась к Новоселовой. Взяв из шкатулки жемчужное ожерелье, она протянула его гостье.
— Вот это к наряду как раз будет, — предложила Мирослава Анатольевна. — А насчет Морова… Ну, мне показалось, что он очень сильно устал от всего этого. Ему не нужна сейчас ни невеста, ни жена.
— Конечно, он же у себя любовницу поселил, из-за которой Куликовых едва по миру не пустил, — приняв украшение, фыркнула Светлана Александровна.
Герасимова взглянула на подругу, но лишь головой покачала.
— Он же мужчина, — пояснила свой жест хозяйка покоев. — Если бы он не завел себе любовницу, к нему бы уже столько вопросов появилось в обществе. А ты знаешь, как для мужчин важно всем вокруг демонстрировать, что они — настоящие герои-любовники, которые за ночь могут целый гарем удовлетворить. Даже если на самом деле они к этим любовницам заглядывают исключительно попить чай.
Новоселова надела ожерелье и, снова глядя в свое отражение, задумчиво повертелась перед зеркалом.
— Как думаешь, а я ему могу понравиться? — спросила она, бросая через отражение внимательные взгляды на Герасимову.
— Тебе честно сказать или так, чтобы мы подругами остались? — приподняла бровь Мирослава Анатольевна.
— Ой все! Вот умеешь ты, Мирка, настроение испортить! — ничуть не обижаясь, фыркнула Новоселова. — Ну да бог с ним, с Моровым. Я вот хочу к Кантемировой попасть.
— Зачем? — искренне удивилась Герасимова.
— У нее сейчас такие мужчины бывают в салоне, — хитро прищурившись, пояснила та. — Глядишь, кто-то и приглянется мне.
Мирославе Анатольевне оставалось только головой покачать в ответ.
* * *
Особняк дворянского рода Моровых. Иван Владимирович Моров .
— Любовница — это хорошо, — сделав глоток кофе, довольно кивнул Венедикт Кириллович. — В вашем возрасте, Иван Владимирович, да при вашей загрузке — это отличное решение. А главное, когда благородные семьи об этом прознают, им придется либо идти на открытый конфликт, либо сворачивать свои планы, основанные на похоти юного чародея, которому богатство и возможности кружат голову.
Я покачал головой, ставя свою чашку на столик.
— Я до сих пор не могу взять в толк, почему дворяне никак не поймут, что ко мне нельзя относиться, как к ребенку, — признал я. — Неужели чужие ошибки их ничему не учат? Как можно быть настолько слепыми, и при этом управлять целыми корпорациями?
Глава рода Солнцевых усмехнулся и, нанизав вилкой кусочек воздушного торта, стал задумчиво его жевать. Сам Венедикт Кириллович еще не женился во второй раз, однако свой небольшой гарем все же завел. И как минимум три женщины уже носят под сердцем его детей.
— Вы, ваше благородие, не учитываете, насколько уникальны для Российской Империи, — произнес он, откладывая вилку. — Сколько у нас историй, подобных вашей?