— ВАМ МЕНЯ НЕ ЗАПЕРЕТЬ!
Ветер едва не срывал скальп, острый и злой, он резал кожу, готовый нашинковать меня на куски, лишь бы выпустить наружу своего хозяина.
Печать зрела, наливалась светом. Смит держала ее и видел, что ноги женщины дрожат — она едва управлялась со столь сложной и тяжелой конструкцией.
Скорей! Ну же!
Смит хрипло выкрикнула и бросила печать на меня.
Я успел лишь увидеть, как ее край прикоснулась к моей голове, а потом все наполнилось невыносимым шумом. Крики, свист, рык и скрежет — все смешивалось в единую какофонию, играя мой прощальный марш.
Я упал, закрыл уши руками, но это не помогло. Казалось, меня сейчас вывернет наизнанку, кости и мышц перемалывало, а Архитектор уже не угрожал — он просто кричал, не человеческим, но звериным рыком. Однако в интонациях этого крика было уже не ликование, а злость, досада, боль…
Кажется, я потерял сознание, потому что когда в следующий раз открыл глаза, шум исчез. Комната была наполнена тишиной. Не успел я произнести и слова, как чья-то рука шлепнула меня по щекам.
— Живой? — спросила Смит.
Голос ее мне не понравился — уставший, дребезжащий, старый.
Я открыл глаза и слова застряли в горле.
Голова Смит была абсолютно седой!
— Что… с вами? — только и смог вымолвить я.
— Тяжелые конструкты берут свою плату, — устало ответила она. Спросила: — Как ты?
Я прислушался. Архитектора слышно не было.
— Вроде, ничего.
— Хорошо, — кивнула Смит. — Но это временно. Нужно найти другой способ, который раз и навсегда…
Договорить она не успела — в дверь постучали, требовательно, громко.
Смит вздрогнула, обернулась. Не успела ответить, как ручка повернулась и дверь распахнулась. На пороге возник высокий человек в черном костюме. Он был весь прямой, словно вырезанный из бумаги и каждое его движение говорило о том, что это очень важный человек.
— Госпожа Смит? — спросил он, даже не удосужившись взглянуть в нашу сторону.
Казалось, его ничего не могло смутить — ни наш взмыленный вид, ни разбросанные по всей комнате бумаги.
— Вы госпожа Смит?
Голос его был так же строг, таким голосом не привыкли говорить добрые слова, только раздавать команды и приказы.
— Да, это я, — ответила женщина. — А с кем собственно имею честь разговаривать?
— Я из администрации Его Величество Императора.
Брови Смит вздрогнули, чуть поползли вверх.
— И что же вам надо? — осторожно спросила она.
— Вас вызывает к себе Император, — сказал он и вдруг прищурено с подозрением глянув на Смит и чуть улыбнувшись, словно говоря «знаю я вас, не пытайтесь меня одурачить», добавил: — У Его Величества Алексея Ивановича есть несколько вопросов по поводу проведенного недавно турнира…
И перевел взгляд на меня.
Глава 2
Переезд
— Александр, вы идите пока домой, а я схожу на встречу, — деликатно произнесла Смит. — Вы сможете дойти до дома?
Я кивнул. Тихо спросил:
— Моя помощь нужна?
— Нет. Вечером позвоню, — так же тихо ответила она.
Я вернулся домой и долго отмокал в ванне, размышляя о том, зачем же Император вызвал Смит к себе, да еще и по поводу турнира. Уж не донесли ли ему всю суть того, что произошло там на самом деле?
Отец встретил у порога, долго расспрашивал. Потому, убедившись, что со мной все в порядке, немного успокоился. Я узнал, как у него дела и он поведал мне, что быстро собрал небольшую конференцию и опроверг все слухи. Потом показал мне монитор своего планшета, на котором были показаны графики цен на акции.
— Растут! — с радостью ответил он. — Очень быстро растут! Я уже отбил свои затраты. Думаю, в ближайшее время начну выходить в хороший плюс.
— В два раза повышение будет, — ответил я.
— Уверен?
Я кивнул.
Без аппетита поев, я поднялся к себе в комнату и лег. Спать не хотелось. Мысли роились в голове и не давали покоя. Многое пришлось пережить в такой короткий промежуток времени.
— И еще придется… — вслух ответил я.
Смит позвонила через три часа. Судя по голосу никаких радостных новостей от нее ждать не приходилось.
— Его Величество отправляет четыре группы победителей турнира на обучение в кадетский корпус имени Михайлова, — сходу выдала она. — Одна из этих групп — твоя.
— Как это? — растерялся я. — А Школа? Мне ведь нужно доучится.
— Александр, ты ведь понимаешь, что я говорю? Если Император сказал перевести вас в кадетский корпус, то Школу ты уже закончил — приказ готовится. И повлиять на что-то я уже бессильна.