Друзья-идиоты хуже врагов. Сомневаюсь, конечно, что Пистон был тут хоть кому-нибудь другом, больше прислугой или «шестеркой», но свою роль выполнил как нужно. И как на ладони выложил весь его расклад. А с учетом внутреннего своего счета я уже не сомневался, что все будет сыграно отлично.
— Уверен? — спросил Эрнст.
— Уверен.
— Тогда вскрываемся?
Браун скинул валета и… восьмерку!
Все обратили взоры на меня.
— Теперь твоя очередь, — напомнил Браун.
Я положил первую карту — пиковую «семерку».
Кривая ухмылка потянулась на лице Брауна.
Рано радуешься.
— Ведьма! Пиковая! — словно выстрел прозвучали мои слова в полной тишине, и я кинул на стол пиковую «даму».
Воцарилась тишина. Даже охрана, особо не следившая за игрой, обратила свои взоры на стол. Было видно, что никто еще не обыграл Брауна. А тут какой-то мальчишка с улицы…
Все замерли и походили на статуи. Потом Боров громко икнул и оцепенение прошло. Индир Бахор дрожащими руками вытащил сигарету из пачки, закурил. Ворон залпом опрокинул стакан с водкой.
— Поздравляю, — произнес Браун, тоже отойдя от первого шока.
В его голосе не слышалось и намека на радость, сплошной лед.
— Ты выиграл. Выигрыш весь твой, забирай. Неплохо сыграл. Но что это за игра? Так, какие-то детские забавы. Что это за ставки такие — по монете? Настоящие мужчины делают и ставки соответствующие. Верно я говорю, Дантес?
— Верно, Эрнест, — кивнул тот, вытирая платком взмокший лоб.
Браун достал пистолет из-за пояса, положил его на стол.
— Давай увеличим ставки? — с прищуром произнес Браун, глядя на меня. — Сыграем по-взрослому.
Я глянул на пистолет. Вот теперь и кульминации вечера наступила.
— Сыграем по-взрослому, — поддержал его Дантес.
Я же ничего не мог сказать — язык словно присох к небу, а взгляд неотрывно смотрел в отверстие ствола пистолета. Оно было черным — точно таким же, как и моя дальнейшая судьба.
Глава 11
Игра (II)
— И что это значит? — спросил я, переведя взгляд на Брауна. — Сыграть по-взрослому?
Я готов был самоотверженно броситься прямо на него, схватить за горло и придушить. Да, стрельба в спину лишила бы меня жизни, но выбраться из этой заварушки иначе уже вряд ли бы у меня получилось. А так унесу с собой на тот свет хотя бы одного гада.
— По-взрослому — это значит, делая крупные ставки, — ответил Браун.
И улыбнулся.
Эта улыбка мне не понравилась.
— Отказаться, как я понимаю, у меня нет возможности? — спросил я, оглядывая сидящий.
Браун вновь улыбнулся.
— Странная игра получается, — продолжил я. — Это тоже по-взрослому? Когда насильно сажают за стол, тыча стволами в спину?
— Такая уж взрослая жизнь, — пожал плечами Эрнст.
И зычно рассмеялся.
— У меня нет денег играть сейчас с вами, — холодно произнес я.
— А кто сказал, что можно играть только на деньги? — тут же ответил Браун, став в миг серьезным.
Я вопросительно глянул на него.
— У тебя есть то, что вполне пойдет за ставку на игру. К примеру, завод «БлагоДать».
Теперь все встало на свои места. Я мельком глянул на Дантеса — тот нервно кусал губу. Понятно к чему устроили все это представление. Проигранная ставка вполне может считаться веской причиной вернуть «БлагоДать» его прошлому хозяину. И Дантес видимо каким-то способом уговорил Брауна помочь ему — наверняка пообещал долю в фирме.
— Ну, что скажешь? — спросил Браун, вновь взявшись за пистолет и разглядывая так, будто видел в первый раз.
— А что же вы будете ставить?
Этот вопрос явно напряг присутствовавших.
— Или вы только на словах можете про по-взрослому говорить?
Дантес оскалился, сжал кулаки. Браун глянул на него с упреком, тот затих.
— Хотите отобрать у меня «БлагоДать» — так сделайте это. Только учтите, что таким образом вы нарушите уголовный кодекс, уважаемые аристократы. Вряд ли вам это охота. Да и владеть ворованным вы не сможете долго — ни одна сделка по такому правовладению не будет считаться легитимной. Так что давайте, господа, покажите какие вы все взрослые. Или напрудили от страха?
Мои слова явно внесли в компанию элемент раздражения. Ворон и Боров заерзали на местах, Индюк засунул в рот новую сигарету, забыв вытащить старую.