Все вокруг грохотало, поезд набрал максимальную скорость и мчался на всех парах вперед. Поверхность вагона под ногами тряслась и было сложно удержаться. А еще к этому необходимо было драться с Крысой.
Противник остервенело швырнул в меня огнешар.
Я пригнулся. И едва не полетел вниз, в самую грохочущую бездну.
Крыса довольно оскалился. Вновь активировал Дар.
Целый сноп искр сорвался с его ладоней. И вновь тонкая гудящая струя огня прорезала метал, направляясь прямо ко мне.
Нужно было уходить. Еще один такой залп — и он будет резать сидящих пассажиров. Но куда бежать?
Ответ пришел довольно скоро. Я вспомнил что впереди, сразу после тепловоза, был подсоединен почтовый вагон. Там людей нет и возможность кого-то покалечить снижается в разы.
Туда я и рванул.
— Я знал, что ты трус! — в спину крикнул мне крыса.
И рванул за мной.
Самым проблематичным, как оказалось, было не уворачиваться от летящих огненных сгустков, а перепрыгивать вагоны. Сталь обшивки была замасленная, из-за чего ноги предательски скользили. В один из прыжков я все-таки поскользнулся и полетел вниз.
Ноги свесились вниз, а рука все же успела зацепиться за ребро жесткости.
Я висел прямо у окна и мог видеть, как пассажиры обедают в вагоне-ресторане. Подавали дичь, гусиный паштет, сухое белое вино. Трапеза у всех была размеренной и никто даже не обратил внимания на то, что-то кто-то болтается снаружи. Возможно, это и к лучшему — паники мне тут не нужно.
Крыса, бегущий позади, ликующе закричал.
Рано радуешься!
Я подцепил носком ботинка небольшой выступ, подтянулся. Весьма вовремя. Подскочил Крыса, ударил огнем. Но я уже перекувырнулся и ушел ему за спину. А потом сделал подсечку.
Крыса охнул, упал. Покатился к краю. Паника заиграла в глазах противника, Крыса схватил за выступ, прилип к поверхности обшивки словно пиявка.
Но висел он не долго, словно ошпаренный подскочил, вновь оказался на крыше.
Отсюда, с крыши, уже было слышно гораздо громче утробный рев механического зверя. Поезд низко рычал, гудел, сопел, разгоняя поршни и передачи, демонстрируя несравненную мощь и силу. Несколько сотен стали неслись вперед, словно таран, и остановить его ничего не могло. Упади вниз — и колеса вмиг превратят тебя в кровавое облако.
Видимо на это и рассчитывал Крыса, когда подскочил ко мне и вместо хорошего мужского удара подло толкнул в спину. Это было неожиданно. Я попытался ухватить противника, но тот словно настоящая крыса извернулся, пискнул и отскочил в сторону.
И вновь я полетел вниз, на этот раз схватиться за выступ не успел. И полетел прямо в обрыв…
Если бы не табличка «Москва — Нижний Новгород», висевшая посреди вагона, моя жизнь уже бы оборвалась. Но табличка — стальная, сделанная на совесть неизвестным слесарем, прикрученная четырьмя шурупами, чтобы какие-нибудь хулиганы не смогли ее открутить на какой-нибудь станции, — спасла мне жизнь.
Я схватился за нее, больно содрав ногти. Но что эта боль по сравнению с тем, что под ногами громыхает несколько сотен килограмм железа, выкованного в колеса? Попади туда нога — и нет ноги. Попади туда голова — нет и головы. Для колес поезда, казалось, преград не было никаких. Они готовы были перемалывать любую плоть — будь ты хорошим, или плохим, блондином или брюнетом, Крысой или Пушкиным.
Я висел на одной табличке и смотрел вверх. Мысли мои лихорадочно пытались найти выход из ситуации. И как назло ничего не лезло.
Выглянул Крыса — осторожно, боясь упасть. Увидев, что я до сих пор жив, злобно зашипел. На пальцах вновь начали наворачиваться искры.
Меня стала одолевать ярость.
Крыса был силен — по сравнению с тем противником, который сражался со мной в Школе, он был теперь на уровень выше. Но разве меня это остановит?
Я активировал Дар и кинул в Крысу невидимую сеть ровно в тот момент, когда в его руках назрел приличный огненный шар.
Мощная волна оттолкнула Крысу, шар тут же потух.
— Черт! — выругался Крыса.
Я же натянул невидимые нити, возвращая их обратно к себе. Словно ковбой, поймавший в лассо жеребца, я схватил потоки Дара Крысы, обжигая руку, создал огнешар и швырнул его в противника.
Это было неожиданно. Крыса явно не ждал такого, потому даже не успел отскочить. Языки пламени ударили его в самое лицо, опаляя волосы, брови, ресницы. И пока противник кричал, пытаясь смахнуть с себя огонь, я подтянулся и в один прыжок вновь оказался на вагоне.
— Я тебя убью! — зарычал Крыса, увидев меня.
Выглядел он жутко — обожженное лицо напоминало маску смерти. Глаза горели адским пламенем. А рот перекосило от злобы, обнажая зубы.