Впрочем, насчёт разогнать академию и пустить Лисицких по миру, Гриша однозначно погорячился: никто за такое академию не разгонит, максимум снимут директора и вынесут выговор куратору, что не уследил; а Лисицкие, даже если кого-то из них и посадят, по миру не пойдут. Но вот репутация у этого рода пострадает сильно. Скорее всего, непоправимо.
— И сердце у отца слабое, — уже тише добавил Орешкин. — Как бы ни случилось чего.
— Это хорошо, что ты за батю волнуешься и за его здоровье, — похвалил я друга. — А ты можешь примерно прикинуть, сколько Лисицкий потратит на адвокатов и судей, если твой батя решит их засудить?
— Много.
— А конкретнее?
— Учитывая, что батя будет идти до конца, — протянул Гриша, обдумывая мой вопрос, — то со всеми апелляциями выйдет тысяч двести, а то и триста, если затянется. Но это Лисицким не поможет. Разве что сроки минимальные получат.
Я же прикинул: триста тысяч — это стоимость двух элитных квартир в центре Екатеринбурга. Или пяти просто хороших трёхкомнатных там же. За такую сумму можно и побороться.
— То есть, Лисицкий потратит до трёхсот тысяч, но всё равно может проиграть? — уточнил я.
— В смысле, может? — непритворно удивился Гриша. — Он гарантированно проиграет. У него нет вариантов, мы будем идти до конца, за нами правда.
Что ж, такие числа действительно стоили правильного подхода. Как ни крути, а деньги мне теперь очень нужны. Да и сам Гриша вряд ли станет отказываться от варианта, при котором подключать отца не придётся, а Лисицкие будут наказаны.
Я бы на его месте ухватился за такой шанс зубами. Мой-то батя тоже с больным сердцем, и я представляю, что случилось бы с отцом, узнай он о том, что в меня стреляли и едва не убили.
— Гриша, а тебе не надоело брать деньги у отца? — задал я наводящий вопрос.
— А где мне их ещё брать? — удивился Орешкин. — Они, знаешь ли, на деревьях не растут.
— Много где. У Лисицких, например.
— Ты на что намекаешь?
— Я не намекаю, я тебе прямым текстом говорю: надо грузануть этих уродов на бабки, — пояснил я. — Засудить мы их не можем, потому что у меня на это нет денег, а ты не хочешь батю расстраивать. А прощать такое никак нельзя. Мразей надо наказать. Вот мы и накажем — бабками. Они, конечно, богатые, но с деньгами расставаться никто не любит.
— Ну, сама мысль мне нравится, — уже значительно веселее произнёс Орешкин. — Но как? Думаешь, они вот так и согласятся нам денег отстегнуть?
— А мы не оставим им вариантов, — сказал я. — Либо так, либо суд и позор на долгие годы.
— И сколько ты хочешь с них взять? — уточнил Гриша.
Хороший вопрос, но у меня уже был готов на него ответ. Одно дело предполагать гипотетически, даже не понимая порядок цифр, однако, когда есть конкретная сумма, отталкиваться от неё не сложно.
— Ты сам сказал, что тысяч на триста они точно влетят, добавим ещё сто, и будет самое то, — легко предложил я. — По двести на брата.
— Ты реально думаешь, что они столько отдадут? — усомнился Орешкин.
— Ну ты же сказал, что твой батя в случае суда, будет газовать до конца, — напомнил я. — Лисицкие тоже об этом знают, явно уже навели о тебе справки. Что бы ты выбрал на их месте: просто отдать четыреста тысяч или отдать четыреста тысяч и получить позор и, возможно, ещё и присесть?
— Ну да, выбор очевиден, — согласился Гриша. — Но поймут ли это Лисицкие?
— А вот это уже напрямую зависит от того, как мы будем им это объяснять, — усмехнулся я. — Как надавим.
— Если честно, я в таких делах не силён, — признался Орешкин. — Переговоры с давлением — не моё. Не, так-то я умею договариваться, но когда стороны не враждуют.
— От тебя будет требоваться немного — подтвердить, что вы с батей не остановитесь, и делать суровое лицо, — успокоил друга я.
— Это легко, — покивал Гриша с довольной улыбкой. — Это я могу.
— Значит, договорились. Кстати, а что ты вообще бате сказал?
— Что в увольнительной в ресторане подрался, — отмахнулся друг.
— С такими последствиями? — удивился я.
— Ну да.
— И он поверил?
— Так, не в первый же раз, — улыбнувшись до ушей, произнёс Орешкин.
Да уж, Гриша точно не подарок. Мне даже стало немного жалко старшего Орешкина.
*****
Утром вместо первого занятия мы с Орешкиным отпросились у сопровождающего нас сержанта — сказали, что нам нужно к директору. Сержант без проблем нас отпустил. И казалось бы, дальше всё должно было идти легко и просто, но мы неожиданно столкнулись с серьёзным препятствием уже на первом этапе нашего плана.