Боярыня выслушала меня с каменным лицом. После чего вздохнула:
— Да, вы обеспеченный молодой человек, Дмитрий Алексеевич. И раз мы об этом заговорили, я бы хотела уточнить вопрос приданого.
Я покачал головой в ответ.
— Инга Валентиновна, я бы хотел прервать вас и обсудить другой вопрос, если позволите.
Боярыня благосклонно кивнула.
— Как вы и сказали, я обеспеченный молодой человек, но в связи с этим есть несколько проблем.
— У моей дочери есть соперница, — кивнула та. — Если не ошибаюсь, великая княжна Выборгская.
Я улыбнулся в ответ.
— Проблема не в том, что я рассматриваю другие кандидатуры. Проблема в том, что Соколовы вскоре заменят Невских, Инга Валентиновна. Это факт, и боюсь, что для вашей семьи наступят очень сложные времена, когда Соколов пожелает помочь Анне Михайловне стать моей невестой.
Боярыня несколько секунд молчала.
— Что вы хотите сказать, Дмитрий Алексеевич? — наконец спросила она негромко.
— Я прошу вас дать согласие на мой разговор с Невским. Пока что Емельян Сергеевич все еще великий князь Московский и еще может отпустить бояр Морозовых, и он это сделает, если я попрошу...
— Та дуэль, — мгновенно уловила суть Инга Валентиновна.
— Да, — не стал скрывать я. — Если вы дадите свое согласие, я заберу вас из столицы на Урал. Под свое личное покровительство. В противном случае вы перейдете под руку губернатора Московского, чья дочь претендует на место Виктории. И я боюсь, что не смогу помочь, если Соколовы решат надавить на вас.
Боярыня надолго задумалась. Осторожный стук в дверь прервал наш разговор, и Инга Валентиновна разрешила войти.
Заглянувший Григорий пригласил нас в столовую, где уже был готов ужин.
— Я обдумаю ваши слова, Дмитрий Алексеевич, — произнесла боярыня, поднимаясь из кресла с моей помощью. — Полагаю, Виктории вы этого не говорили?
Я кивнул в ответ.
— Пока что нет.
— И правильно, пусть пока что так и останется, — с благодарностью выдохнула боярыня, похлопав меня по руке. — Вы удивительно рассудительны для вашего возраста, княжич Романов. Вам, наверное, очень сложно жить в обществе современной молодежи?
— Моя матушка — Демидова, отец — Романов, — ответил я с улыбкой. — Так что это передается по наследству.
Инга Валентиновна посмеялась в ответ.
Виктория уже ждала нас в столовой. На этот раз на ней был довольно скромный, но явно удобный домашний сарафан. Зато боярышня не пренебрегла украшениями, которые я ей дарил. И нужно признать, простота наряда выгодно подчеркивала ювелирные изделия.
Усадив боярыню во главе стола, сам я занял место по левую руку от нее. Справа же сидела Виктория, глядящая на мать с плохо скрываемым интересом. Девушка, разумеется, понимала, о чем мы вели речь в ее отсутствие.
Инга Валентиновна звякнула колокольчиком, и прислуга тут же начала подавать на стол. Как и все помещения особняка, в которых мне довелось побывать, столовая тоже создавала ощущение уюта, при этом сохраняя строгое достоинство. Уверен, это заслуга боярыни.
Поддерживая разговор на отвлеченные темы, мы поужинали, так и не сказав друг другу ничего действительно важного. Боярыня не выглядела озадаченной, Виктория вела себя подчеркнуто спокойно. Я же просто позволил себе расслабиться и ни о чем не беспокоиться.
Николай Петрович меня предупреждал не перенапрягаться, и я был намерен придерживаться его советов. Целитель такого класса просто так сгущать краски не станет.
Наконец, когда на десерт подали воздушные пирожные, политые белым сладким соусом, я уловил внимательный взгляд боярыни. Виктория его явно тоже заметила, но как почтительная дочь, не подавала вида.
— Я вынуждена вас покинуть на несколько минут, — произнесла боярышня, когда и с десертом было покончено. — Матушка?
— Ступай, Виктория, — наклонила голову, давая разрешение, Инга Валентиновна.
Я проводил свою будущую невесту взглядом, а после обернулся к хозяйке дома.
— Если хотите, я могу поставить купол, — предложил я.
— Благодарю, Дмитрий Алексеевич, но мне нечего скрывать в этом доме с тех пор, как за мужем пришли опричники, — ответила боярыня и тут же без перехода произнесла: — Я понимаю, что вы верите, что вам удастся договориться с Емельяном Сергеевичем, Дмитрий Алексеевич, но позволят ли самому великому князю отпустить нас?
Я вскинул бровь, и боярыня пояснила:
— С недавних пор моя дочь стала очень ценным ресурсом для государя, — совершенно спокойным тоном, от которого веяло магическим холодом, произнесла Инга Валентиновна. — Подтверждением тому стало приглашение в свиту вашей тетушки, Дмитрий Алексеевич. Виктория сама добилась того, чтобы на нашу семью обратили внимание государь и царица. И вы правда верите, что теперь нас отпустят так легко к вам на Урал?
Я несколько секунд рассматривал ее лицо.
— Я не могу ручаться за государя, Инга Валентиновна, — произнес я. — И царицу. Однако считаю, что если не попытаться, то лучше от этого не станет. Вы ведь не Русское царство покидаете, а просто переезжаете из столицы на Урал, где Виктория, как вы правильно заметили, сможет реализовать весь свой потенциал. Просто потому что Урал и так обладает самыми передовыми технологиями. Место вашей дочери — именно там. Царю будет выгодно обеспечить таким образом все условия для Виктории, ведь при таком исходе он сам даже ни рубля не вкладывает. А результат все равно, так или иначе, окажется в его руках.
Она горько усмехнулась, поглаживая пальцами полупустую чашку чая.
— Я подумала о ваших словах, Дмитрий Алексеевич, — произнесла боярыня, не глядя на меня. — Но прежде чем давать ответ, я хочу, чтобы вы дали мне обещание...
— Если это в моих силах, — кивнул я.
Боярыня вновь улыбнулась.
— Вы совсем не похожи на тех молодых людей, что я видела, когда мы еще выходили в свет с супругом. Другой на вашем месте непременно бы пообещал все что угодно.
— Я всегда держу данное слово, — ответил я, глядя в лицо собеседницы. — А потому не даю обещаний, которые не в силах выполнить.
Она одобрительно кивнула, а после со вздохом произнесла:
— Если у вас не получится добиться того, чтобы великий князь Московский отпустил род Морозовых, вы не станете подвергать мою дочь опасности. И отступитесь от Виктории, если так того потребуют обстоятельства.
Я медленно наклонил голову, не сводя взгляда с боярыни Морозовой.
— Это справедливо, — проговорил я.
— Тогда я согласна.
Глава 25
— Дмитрий Алексеевич, великий князь готов вас принять, — сообщил слуга, войдя в гостиную. — Прошу следовать за мной.
Я поднялся с дивана, на котором пил кофе в ожидании ответа Емельяна Сергеевича, и, поправив пиджак, пошел за слугой.
Особняк был забит людьми рода Невских, они были буквально повсюду. Но судя по тому, что никто не суетился, а сохранял спокойствие, это обычная обстановка в доме великого князя Московского.
«Оракул» подсвечивал мне карту особняка, и кабинет Емельяна Сергеевича на ней тоже имелся. Вот только слуга неожиданно свернул по коридору в другую сторону. А еще через минуту мужчина в униформе Невских потянул на себя потайную дверь, замаскированную под шкаф.
— Смотрите под ноги, Дмитрий Алексеевич, — предупредил слуга и первым шагнул на лестницу в подвал.
Этого помещения не было на карте. А стоило двери встать на место, линза потеряла связь с «Оракулом».
Снизу поднимался запах гари, в нишах, прорубленных в стенах, чадили масляные лампы.
Продолжая спуск, я мысленно хмыкнул. Великий князь Московский учел, что за ним идет слежка, и подготовился по всем правилам. Никакой связи, никакого электричества. Если бы сюда тянулись провода, можно было бы легко предположить существование такого погреба.