Практически уничтожив запасы пива и мёда, сотня успокоилась к полуночи, и то, только тогда, когда я вышел на крыльцо и крикнул:
- Спать всем. Завтра в дорогу.
* * *
От Твери до Новгорода ехали значительно дольше. Ехали почти шагом. Два дня погуляли в Торжке, ещё два в Волочке, оставляя в корчмах наличные и слухи о богатом княжиче с лихой полусотней воев. С десяток человек мне пришлось оставить в Твери, охранять новое подворье. Погода стояла сухая. Привалили под открытым небом.
К Великом Новгороду мы прибыли на десятые сутки. Накануне, разбив лагерь у городских стен торговой стороны, я послал гонца к князю Шемяке, сообщить, что прибыл боярский сын Михаил Телятевский с грамотой от Великого Князя Московского Василия, путать его своими новыми титулами я не стал.
На следующее утро в наш лагерь прибыл гонец от князя Дмитрия и объявил:
- Просют пожаловать.
Взяв с собой для важности двоих стражей, я отправился вслед за гонцом в город. Ворота и торговый городок проехали спокойно. С взгорка открылся вид на мост через реку, крепостные стены кремля, а за ними - белокаменные стены новгородского Софийского собора.
Река Волхов была не более ста метров шириной. Этот берег был намного круче, чем противоположный, и к мосту спускалась довольно крутая дорога, проходившая через ещё одни крепостные ворота. Мост, деревянный, в две подводы шириной, дугой нависал над быстрым потоком реки. По реке шло активное движение плавсредств, подходивших и отходивших от крутого берега торговой стороны.
За воротами кремля нас остановил привратник. Гонец куда-то исчез, а нас провели в привратную комору.
- Сабельки, засапожники , кистени, всё ложте сюды, - сказал главный вратарь, показывая на раскрытый сундук. Потом пошарил по нам руками, осмотрел грамоту и её футляр, понюхал.
- Степан, проводи, боярича, - сказал он, возвращая футляр с грамотой мне.
* * *
- Здрав будь, Великий Князь, - приветствовал я, Шемяку, войдя в княжьи палаты.
Князь сидел в деревянном невысоком кресле, покрытым бархатными покрывалами.
- И ты будь здрав, коль не шутишь. С чем пожаловал?
- Грамотку привёз от Князя Василия Васильевича, - ответил я, и передал одному из стоящих рядом со мной стражнику футляр с грамотой. Тот принял его не склонившись и передал князю.
Вскрыв печати и прочитав письмо, Шемяка хмуро посмотрел на меня.
- Знаешь, что писано?
- Откель? Мы - людишки простые. Что государи меж собой решают, нам не ведомо.
- Да ладно... Ты ведь к князю Ивану допущен, мог бы и знать.
- То - Иван, а то - Василий. Сказано - передать, я передал. Могу идти?
- Тут писано, ответ с тобой передать. Токма... Не знаю, как пишется слово "***". Через "у" или через "йу". Оно татарское, ты должен знать. Не подскажешь?
Я невольно улыбнулся хорошей шутке, но быстро согнал улыбку с лица.
- Татарским словам не обучен, княже.
Шемяка смотрел на меня прищурив левый глаз, и я чувствовал спинным мозгом, что он выбирает, сразу на кол меня посадить, или сперва шкуру содрать.
Я стоял ровно и спокойно, глядя ему в глаза. Его прищур почти полностью закрыл левый глаз, и мне ещё больше показалось, что он в меня целился своим правым, черным глазом.
- Наслышан я про тебя, боярыч. И под Кокшенгой проявил себя, и с Иваном сошёлся, и князя Микулина уложил, - с угрозой в голосе сказал он. - Не больно шустрёр ты для лет своих? Скокмо тебе сейчас?
- Шоснацатый пошол, - "валяя ваньку" прошепелявил я.
Князь удивлённо вскинул брови, а потом рассмеялся.
- Шоснацатый...
Отсмеявшись, он сказал:
- Знаешь, что Василий, воровством у меня Москву забрал? Что татар привёл и должен сейчас им мзду великую?
- Слышал.
- Веришь?
- Мне всё одно. Я решил к литовцам податься. Сотня у меня справная, мошна полная. Тут срач чужой разгребать и голову сложить? Увольте. Наш князь с московским поручкался, а не понимает, что, после тебя, следующим будет, - вдруг эмоционально бросил я. - А мне чо, разорваться? Отпусти меня, княже. Поеду я дале. Пока с орденом ливонским свары нет - проскочу. Учиться хочу.
Шемяка изумлённо смотрел на меня и слушал, раскрыв рот, потом резко его захлопнув, сказал:
- Ну, ты, паря, удивил. Всего ждал, но такого...
Он искоса смотрел на меня.
- Я поручение выполнил, - пояснил я. - Про то, что ответ доставить, уговора не было. Своим гонцом ответ шли, княже. Далее я свободен в своих помыслах и делах. Обязанности служить у меня нет. Невесту отняли. Батька всё одно сёдня-завтра помрёт. Чо мне тут делать? - Сказал я, и из глаза скатилась слеза, которую я склонив голову, попытался скрыть.