- Отпусти меня, князь. Я тебе дурного не сделал. Казнишь меня, горя не сделаешь никому, кроме батьки мово. А ты его знал, молвят.
- А я тебя не казню, - сказал князь бодро. - Я тебя у себя оставлю.
- Отпусти меня, князь, на коль я тебе?
- Так... О житье-бытье поговорим, что на Московии деется, скажешь... Скажешь ведь? - Он с улыбкой посмотрел на меня.
- Скажу, чо не сказать? С меня слово не брали.
- Вот и славно... Скамью княжичу! - Приказал он громко.
* * *
Мы проговорили с ним долго. Он расспросил меня про свадьбу Ивана, про мои сны, про Василия, про стояние под крепостью, про батюшку, проверил мои познания в греческом. Допрос он вёл так грамотно, что не будь и я неплохим специалистом в этом деле, не понял бы, как получилось так, что я раскрылся перед ним полностью. Я рассказал ему даже про свои черные мысли, посещавшие меня, когда я охранял княжича Ивана у Кокшенги.
- А он знал, что ты по ней сохнешь? - Он неожиданно спросил меня после возникшей на какое-то время паузы.
- Кто, "он"?
- Василий.
- Знал, как не знать. Батюшка давно сговорился с князем Борисом обженить меня на его дочери. Не важно на какой. А когда эта малявка... мне понравилась, сильно рад был. Сватовство Ивана на Марии отца моего и сломило...
- Политик, - сказал со значением князь Дмитрий, с ударением на последнем слоге.
- Понимаю, но мне каково?
- Знаешь, я отпущу тебя, - сказал он, внимательно вглядываясь в моё лицо.
- Спаси тебя бог, Великий Государь.
Я увидел, как он вздрогнул.
- Это по-гречески.
- Я знаю...
Он помолчал.
- Так вот. Я бы посоветовал тебе вернуться в Московию и подождать, пока я верну её себе взад. Ждать недолго. Месяц-два. Скоро подойдут ливонцы. По зиме и двинемся на Москву. И Тверь станет моей. Ивану голову срубим... И обженю я вас с Марией Тверской... А можно всё и быстрее сделать, - сказал он со значением в голосе.
- Как? - Вырвалось у меня.
- Потрава. Скорми обоим князьям порошок, что я тебе дам, и всё, Мария твоя. Она ведь ещё не порченая. Мала. До её пятнадцатилетия можно и пережениться, если Ивана не будет. А я вам вотчину отдам... Тверь возьмёшь?
Я стоял, поникнув головой. Потом поднял взгляд на Дмитрия.
- Слово даёшь?
- Даю.
- Не обманешь?
- Нет.
Я стоял, сложив опущенные руки перед собой и смотрел ему в глаза. Глаза не врали.
- Я верю тебе, князь, - сказал я, надавил пальцем на камень перстня, и сделал маленький шаг к нему, чуть выдвинув вперёд свою правую руку раскрытой ладонью вверх.
Он поднялся с кресла и подошёл ко мне. Посмотрел на мою ладонь, и уверенно пожал её. Яд из моего перстня смочил ему ладонь.
- Не волнуйся так, - сказал он, растирая мой "пот" другой ладонью. - Вот это и есть "политик". Искусство договариваться.
* * *
- Согласен. Это и есть настоящий "политик", - подтвердил я его слова и свои мысли, тщательно смывая яд с тонкой силиконовой перчатки "под натуральную кожу". Хотя я и принял противоядие, но гигиену никто не отменял, да и пригодиться ещё может сей "реквизит".
Фамильный перстень князей Телятевских, отданный мне дедом Михаилом, я переделал "на всякий случай" ещё там, в двадцать первом веке и заполнил димексидом , смешенным один к трём с весьма распространённым здесь "долгоиграющим" ядом.
- Дайте пожрать, командиру.
- Чой то ты по-немецки заговорил, княже, как из Новогорода пришёл? - Спросил, хитро щурясь, десятский, поливавший мне из фляги, отдавая рушник.
- Заговоришь тут... У них... Этих... Немцев по городу ходит... Как собак. "Гав-гав-гав", "гав-гав-гав", токмо и слышно, то собака, то немец лают.
Все, рассмеялись.
- Садись, командир. Ешь кулеш, - сказал Гринька.
Мы сидели на положенных на землю сёдлах и обедали, когда приехал гонец от князя Дмитрия Шемяки, и передал мне ответную грамоту, лежащую в том же футляре.
Утром мы выехали в обратный путь. Проскочив новгородские земли, по своим мы ехали не спеша. Доехав до Твери и переночевав на подворье князя Микулина, то есть меня, мы двинулись на Москву.
* * *
- Я рад тебя видеть, Михась - сказал Иван, обнимая меня.
- И я рад. Здрав будь, Великий Князь.
- Привёз что от Шемяки?
- Привёз, сказал я, но боюсь Василь Василичу ответ Шемяки не по нраву будет.
- Читал, штоль? - Удивился он.
- Не-е-е... Спрашивал князь моего совета. Не знал, как слово пишется.
- Какое?
- ***
- Ах он паскудник, - засмеялся Иван. - А ты?
- А я, чо? Мое дело маленькое, отдал, забрал, привёз. К нему бы сходить. К князю Василию.
- Пошли. Занемог он вчера.
Пройдя по переходам из палат в палаты, мы вошли в покои князя Василия. Он полулежал на подушках, и привстал на звук открываемой двери.