Ключник, важный и толстый, вышел за ворота, посмотрел на мою дворню.
— Вот, Егор Фомич, это мои дворовые люди, это приказчик мой… — Я понял, что до сих пор не удосужился узнать имя «ведуна», но он помог мне.
— Феофан Игнатич, мы.
— Вот. Помогай им во всём, Фомич, пока я на Рязани княжить буду.
Егор с уважением поклонился мне и сказал:
— Рассчитывай на меня, Михал Фёдорович. И ты, Феофан, заходи, если что… Может работные людишки понадобятся… Подсоблю.
— Спаси Бог, Егор Фомич. И ты обращайся, коль лихоманка какая приключится.
— Так ты знахарь из-под Новгородского моста?! Я ж был у тебя надысь. Не признал, звиняй.
— Нешто, быват.
— Вот и ладненько, — я потёр руки, и крикнул: — Запрягайте хлопци коней!
Тут у меня было пятеро бойцов, живших со мной в одном срубе, в подклети. Остальные должны уже ждать в Каменщицкой слободе за Яузскими воротами.
В Калитниках мы были через час. Всего в деревне сохранившихся дворов стояло пятнадцать, но жилыми были только пять. На лай собак из-за ворот одного из них крикнули:
— Кого Бог послал?
— Князь Рязанский Михаил. Где староста?
— Я староста.
— Отворяй ворота, хозяину, староста.
— У нас, навроде, Князь Московский Хозяин…
— Уже нет. Грамота у меня на земли эти, одарил меня Великий Князь.
— Свят, свят, — послышалось из-за ворот тихо.
— Не боись, диду, — сказал я, открывшему ворота старику. — Не обижу. Разговор есть. Народ где?
— Та-а-ак… Хто где. Хто в огороде роблить, а хто кожи шьёт. Мы в основном сумами кожаными подорожными промышлям.
— Ну и как промысел, кормит?
— Да где там… Раньше получше было.
— Наверное, слишком крепкие сумки шьете, не рвутся, — пошутил я, похлопывая по своей.
— И то так, надо ба хужей шить — поддержал шутку дед.
— Подсоблю я вам. Работу денежную хочу предложить.
— Прям так и денежную? — Хитро ухмыльнулся дед.
— Точно. И денежную, и на долго. Века на три хватит.
— Ну? — Изумился он. Не уж то, и нас услышал Боже Правый.
— Услышал. Буду здесь ставить завод по обжигу камня строительного из глины.
— Кирпича, штоль?
— Не только, — удивился я грамотности дедка. — Кровельного камня, труб печных, и много ещё чего. А ты, что про кирпич знаешь?
— Да много чего. Тут глины как раз для кирпича и черепицы пригодные. Я когда малой был, батянька мой со товарищи ставили такую печь. И даже товар возили на Москву. Но не нать он никому. Орда запрет наложила. Да и муторно из него дом ставить. Это ж, и известь, и перекрытия к нему. Зачем, если лес вон он. Положил бревно, вот тебе и пол хаты. Не продавался кирпич. Вон, батька крышу черепицей выложил, — сказал он и показал наверх.
Посмотрев в ту сторону, я улыбнулся, и мысленно себе зааплодировал. Так я по косвенным признакам в исторических справках нашёл оптимальное место для кирпичного завода. Я пошёл на блеф.
— Знаю я, отче, эту сказку. Потому и пришёл к тебе. Великий Князь Московский Василий Васильевич поручил мне наладить обжиг кирпича на Руси — Матушке. И зело благодарен тебе будет, ежели ты пособишь мне в том деле. А уж я… Точно деньгой не обижу. От той печи осталось что?
— Осталось, кое что, но мы мигом всё поставим взад. И кирпич есть, и глины копаной и тертой там на много лет.
— Согласен управлять хозяйством моим? Я усадьбу ставить буду здесь.
— Спрашиваешь!
— Тогда завтра поедешь в Москву. В кремле найдёшь приказчика мово, Феофана. Там мой двор у восточных ворот строится. Ежели в Кремле не будет, под Новгородским мостом его сыщешь. Ведуна спросишь.
— Так… Это… Знаю я его. Да и кто его не знает, Фофана то? Ещё батянька мой лечил у него стыдную болячку.
Я удивился. По виду Феофану годков семьдесят всего.
— А давно папаня твой преставился?
— Так лет сорок как.
— Понятно, — задумчиво протянул я.
Есть о чём попытать «ведуна»… Ох есть… Плачет по нему костёр инквизиции.
До Переяславля — Рязанского, который сейчас назывался Рязанью, добрались без приключений за пятеро суток. Ехали быстро. Дорога была хоть и похуже, чем из Москвы на Тверь, но по нынешним меркам — бриллиант. Правда, ближе к Оке дорога становилась жиже.
Лето заканчивалось. Убирали хлеба. Рязань завиднелась издалека. На правом высоком берегу Оки стояла деревянная городская стена с белеными въездными воротами. Подъехав ближе, я увидел толпу встречающих.
По простоте душевной я не придал значения, что для столицы княжества приезд нового Великого Князя, — это событие историческое. Об этом напишут в учебниках и летописях. И я вдруг представил абзац из учебника истории за пятый класс, где будет написано: «Лета ****, такого-то дня, в столицу Рязанского Княжества со стороны деревни Шмаровки вошел молодой человек в жёлтых штиблетах. Носков под штиблетами не было».