По периметру усадьбы размещались разнообразные хозяйственные постройки, как-то: амбары, конюшня на три десятка лошадей, хлев, поварня зимняя и летняя, мыльня и несколько сараев, о назначении которых Андрей постеснялся спросить.
Со стороны улицы из-за высокого тына совершенно не видно очень просторного двора, который являлся центром усадьбы, двор частью был закрыт хозяйственными постройками, частью высоким забором. И главное, усадьба с домом располагалась чуть в стороне от скопления других домов. Кстати, о заборе, он был из досок, а не из бревен. На улице полно луж, прямо у забора, а внутри сухо, ни капли воды не просочилось внутрь. Все дело в досках. Один край доски шире другого, доска, получается, вставляется одна в другую, оттого и не пропускал такой забор влагу.
Хозяин подворья — тот самый проторговавшийся купец. Еще нестарый, в полном расцвете сил, он мало походил на купца заимодавца. Было в нем то, что сразу расположило к нему Андрея. Прямой, открытый взгляд светло-зеленых глаз и открытое честное лицо располагали к доверию. Купец сразу сказал, что продажа дома — вынужденная мера. Дела его совсем расстроились. Два последних года дела шли из рук вон плохо: в прошлом году ходил купец на Вятку на трех лодьях, да неудачно, еле жив остался, потеряв две ладьи и почти весь товар, подвергшись нападению черемис. Все бы ничего, оставшегося товара вполне бы хватило, чтобы начать торговлю заново, но неудачи преследовали купца уже второй год подряд, и подошел срок платить по закладным. Снаряжая караван, пришлось занять деньжат у местных купцов и князя Резанского, тот часто сужал купцов деньгами — дело обычное. Хуже всего было то, что часть отнятого разбойниками товара принадлежала князю, возвращать приходилось уже по ценам Резанского торга, а не по закупочным ценам Вятской земли. Семьям погибших тоже нужно помощь оказать, иначе не по-людски это.
За усадьбу купец запросил ни много ни мало пятнадцать московских рублей. Дороговато, конечно, ведь дом не отделан изнутри. Стены комнат обшиты липовыми досками, на которые мастера успели нанести ознаменку [22] и только. Лавки и те не в каждой комнате стоят, работы по отделке помещения купец планировал закончить к зиме, но видишь, как все получилось — пришлось срочно продавать хоромы. После недолгого спора, который в основном вел Лука Фомич, сошлись на десяти рублях и отправились выправлять купчую грамоту.
По дороге купец поведал, что продает еще лавку и ладью и амбары на пристани. Но боится, что не успеет продать до срока и все равно вырученных денег будет недостаточно, чтобы покрыть долги.
Посовещавшись с Лукой, Андрей решил сразу же посмотреть лавку, ладью и амбары. Осмотр кораблика удовлетворил Луку, Андрей-то в кораблях не разбирался, потому полностью положился на мнение специалиста: ладья совсем добрая, хотя и не новая. Амбары добрые — нужно брать, решил Лука. Лавка, осмотренная по пути на пристань, ничем не выделялась от точно таких же соседних лавок, разве что товару в ней значительно меньше.
Долго спорили о цене. Лука — большой дока торговаться, безбожно сбивал цену, а купец уступал помалу. Андрей получал огромное удовольствие, слушая, как мужики торгуются — рядятся. В итоге Лука с купцом сошлись в цене, и они ударили по рукам.
— Без ножа режете! — купец хоть и делал вид, что недоволен предложенной ценой, но явно доволен сделкой. Через два часа, Андрей стал обладателем грамоты, писанной на настоящей серой плотной бумаге, с водяным знаком в виде головы быка, подтверждающей, что купец продал ему усадьбу, лавку совсем имеющимся в ней товаром, ладью и амбары. Тощий вьюноша в стареньком кафтане с чужого плеча от усердия высунув язык, старательно вывел последнюю букву, осторожно присыпал написанный текст мелкозернистым песочком. Тщательно смахнув крупицы песка с листа бумаги, писец громко зачитал написанный текст. В происходившем действии Андрея удивили два момента: во-первых, все присутствовавшие при сделке были грамотными, видаки, убедившись, что написанный текст соответствует действительности, поставили свои подписи на документе, после того как грамотку подписал продавец и покупатель. Самым безграмотным среди всех оказался Андрей, он с трудом мог разобрать старинный текст, но старательно вывел печатными буквами свое имя на документе. Когда грамоту подписали все участники сделки и пятеро приглашенных видаков, в число которых вошли Лука и Сенька, Андрей положил на стол две старинные римские золотые монеты и три связки продернутых за ухо на металлический стержень беличьих шкурок. Они принимались в качестве платежного средства наравне с монетами. За шкурками пришлось сгонять Семена на ушкуй, когда выяснилось, что Андрей собирается платить золотом, а татарского серебра в кожаном мешочке не хватало, чтобы заплатить ровным счетом.
Во-вторых, куплю писали от лица продавца — резанского купца Ивана Андреева сына Соловкина, который подтверждал, что продал князю Андрею подворье с лавкой и амбарами. В грамотке покупатель назывался князем заморских земель, это вызвало улыбку на лице Андрея, но спорить он не стал — Лука знает, что делает.
— Вот и славно. Пора отметить покупку. Составишь компанию, Иван Андреевич? — у Андрея зародились планы в отношении купца.
— Да чего там, — махнул рукой купец, соглашаясь. — Пошли…
Тем временем Лука, не теряя времени даром, отправился на пристань заниматься разгрузкой ушкуя и транспортировкой добра на подворье. Сенька, получив золотую монету, умчался к еврею продать золотой и сразу на торг торговать столы, лавки, кровать для боярина, перину, простыни и прочие мелочи, в доме мебели не было никакой.
Андрей же засиделся с купчиной далеко за полночь. Результатом совместного обеда и посиделок стал наем купца на службу.
— Как дальше жить думаешь, Иван Андреевич? — поинтересовался планами купца на дальнейшую жизнь Андрей.
— Бог даст, не пропаду, — ответил купец.
— Хочу вот торговлею заняться, — осторожно начал вербовку купца Андрей. — Нужен мне человек, сведущий в делах торговых, — он пытливо посмотрел в глаза купчины, — платой не обижу. Пойдешь?
— Чем торговать будешь? — в светло-голубых глазах купца явно просыпался интерес.
— Разным товаром. Токмо торговать не я, а ты будешь. Мое дело ратное, сам понимаешь. Но одно скажу — без дела сидеть не будешь, Иван Андреевич. С твоей торговой хваткой и моими возможностями — мы ух как развернемся. По рукам? — Андрей протянул свою руку купцу.
— Не получится, — помотал головой Иван Андреевич.
— Что мешает? — Андрей очень удивился отказу.
— В закупы меня отдадут. Мне не рассчитаться по долгам, я говорил уже тебе об этом, — глядя прямо в глаза Андрея, сказал купец.
— Так давай серебра тебе дам? — предложил Андрей.
— Кабалу оформишь? — уточнил купец. — А все едино, что кабала, что в закупы идти, — в голосе Ивана Андреевича отчетливо сквозило отчаяние, как ни пытался он это скрыть. Судя по всему купец согласился.
Дальше он посвящал Андрея в тонкости торгового дела. Где что купить, где продать и когда в особенности. Вся торговля завязана на речных путях и зимниках. Дорог проезжих, как таковых, не было. В основном пути и направления. Но указатели на импровизированных дорогах имелись, в виде камней. Знающие люди по ним легко определяли свое местоположение и нужное направление пути.
Купец вел торговлю в двух направлениях. Оба имели свои плюсы и минусы, но были одинаково доходными. Новгород в обмен на воск, мед и меха поставлял ткани заморские. В Переяславле купец расторговывался тканями и скупал мед, воск, который реками возил или в Торжок, или в Новгород перепродавая новгородским купцам, так как торговать напрямую с ганзейцами не имел права. Второй торговый путь вел на Вятку. Там менял железные топоры на меха и воск, мед. С Вятки по северному пути шел в Новгород или же возвращался обратно в Резанское княжество, а оттуда, снова нагрузившись товарами, шел в Новгород. Хлебом торговал изредка, большей частью скупая его в деревеньках и перепродавая в Переяславле и Москве. Изредка, когда в Новгороде случался неурожай, возил хлеб до Торжка. Торговать хлебом — занятие хлопотное и малоприбыльное, исключение составляют голодные годы, тогда на торговле хлебом можно было озолотиться или потерять жизнь. Разбойники не дремлют, а в голодный год любой боярский сын — ну чисто разбойник.