— Так вот представьте, что вам нужно заложить и взорвать бомбу в людном месте, — продолжаю поучительным тоном, вдохновившись признанием моей правоты.
— Ну?
— У вас есть два варианта. Первый — красться ночью по безлюдным улицам, которые патрулируют наряды монастырской милиции. Второй — спокойно прийти днем, когда кругом полно народу и никто ни на кого не обращает внимания. Какой выбираете?
— Днем, понятно.
— Вот и получается, что все эти ночные дежурства бессмысленны были. Проще днем сумку с бомбой невзначай «забыть» где надо и уйти восвояси.
— Это как же уйти? А фитиль поджигать кто будет?
Вот же дотошный князь. Фитиль ему, видите ли, поджечь надо.
— Есть такие взрывные механизмы, которые без фитиля в нужный момент воспламеняют заряд, — и предупреждая вопрос князя, поспешно добавляю: — Но я эту систему не знаю. Хотя, если поговорить с ученым-химиком, то возможно смогу натолкнуть его на мысль о принципе действия такого взрывателя.
— Будет тебе химик по приезду в столицу, — заверяет собеседник таким тоном, как будто собирается меня в чем-то уличить, и, вспомнив об изначальном разговоре, спрашивает: — Значит, ты клонишь к тому, что караулы ночью выставлять не нужно? Глупость это!
— Да нет же, Петр Александрыч. Наверное, я недостаточно четко выразил свою мысль. Разговор-то начался с того, что днем диверсии можно не опасаться. Вот я и объяснил ошибочность этой точки зрения. Вот — только не подумайте чего — я бы, на месте этих ночных убивцев спокойно выспался бы ночью, а утром переоделся бы в форму вашего гвардейца, да в суматохе, которая царила при отъезде, воткнул бы вам ножик под лопатку. Э-э, Петр Александрович! Я же чисто теоретически!
Вмиг покрасневший князь опускается обратно на диван и долго буравит меня взглядом.
— А ведь и получилось бы у тебя, — выдавливает он наконец.
— Поэтому не стоит пренебрегать мерами предосторожности, о которых заботится боярин Федор, — задумываюсь, надо ли добавлять к имени боярина отчество, но вспоминаю, что он называет меня только по имени и решаю — обойдется.
Какое-то время едем молча. Светлейший зыркает на меня из-под насупленных бровей и теребит бороденку. Хоттабыч, блин. Вырвал бы, что ли, волосинку, вякнул бы что-нибудь типа, «трах-тибидох», и оказался бы я в своем мире, в своей постели…
Пряча улыбку, опускаю взгляд на корзину и понимаю, что есть уже расхотелось. Сперва слева, потом и справа к дороге подступает лес. Обращаю внимание на густой подлесок. У нас вдоль дорог подлесок регулярно вырезается, дабы не стать причиной пожара. Здесь же таким делом не озабочены. Да оно и понятно — некому здесь кидать непотушенные бычки из окон автомобилей. Разве что непотушенную трубку кто из окна кареты выбросит. Кстати, а здесь вообще-то курят? Или табак еще не попал в Россию. И картохи на столе не было. Вот те на! Это что ж получается? Это я больше никогда не отведаю жареной картошечки? И кофе не попью?!
4
За окном слышатся встревоженные крики, мелькают всадники. Карета останавливается.
— Петр Александрович! — встревожено зовет подъехавший Федор.
Князь открывает дверь, и мы видим обеспокоенные лица боярина и находящегося тут же Алексашки. Вокруг с ружьями наготове суетятся гвардейцы.
— Что? — коротко спрашивает хозяин кареты.
— Дозор побили, — говорит Федор с таким выражением собственной вины, с каким обычно ребенок сообщает маме о разбитой вазе.
— Кто?
В ответ лишь виноватое пожатие плечами.
Князь делает попытку вылезти из кареты, но этому препятствуют подступившие к дверям боярин с княжеским денщиком.
— Поостереглись бы вы пока, Петр Лександрыч. Неровен час стрельнут из лесу, — говорит Меньшиков.
Опешивший от такого бунта подчиненных, Петр оглядывается на меня. По мне бы, лучше он остался бы в карете. Тогда бы и мне вылазить не пришлось. Не для того я черт-те куда попал, чтобы погибнуть от выстрела из кустов.
— Нет, ты слышишь, Дмитрий Станиславович? А? Я под вражескими ядрами стоял — не прятался. А от каких-то лесных разбойников хорониться буду?
— Извините, Петр Александрыч, а кто в империи дорогами заведует?
— Какими дорогами? — уставший стоять согнувшись перед дверью, князь присаживается на диван. — Как заведует?
— За стратегически важными дорогами, Петр Александрыч. За дорогами, которые являются артериями государственного организма. По которым передвигаются армии, перевозятся важные грузы, ездят государственные люди.