— Не видывал я тебя доселе.
— А той ночью, когда на Светлейшего Князя покушались, разве не тебя я встретил во дворе?
Худой вздрагивает и еще сильнее прищуривает полыхнувшие злобой глаза, подтверждая тем самым мои подозрения.
— Не было меня в яме, — восклицает он.
— В какой яме? — не понимаю я.
— Никита Олегович из столицы прибыл аккурат перед вашим появлением. Так что, попутал ты его с кем-то, Дмитрий Станиславович, — разводит руками воевода.
— Да? Ну, значит, точно попутал, — соглашаюсь, не желая раньше времени обострять ситуацию. И, чтобы перевести разговор на другую тему, говорю: — Сыровато у вас тут для прогулки. Наверное заняты все чрезмерно, оттого и снег в крепости не убирается.
— Куда снег не убирается? — не понимает воевода, и тут же советует: — А ты, Дмитрий Станиславович, на стену поднимись. Там хоть и ветрено, зато сухо.
— Непременно поднимусь, — обещаю воеводе. — Только я ж здесь впервые.
— Так идите к стрелецким воротам, — указывает рукой тот. — Ну, так встретимся вечерком за ужином. А мы, Никита Олегович, пойдем, займемся твоим делом.
Воевода с подозрительным боярином направляются к ближайшей избе, а я, сопровождаемый Савелием, двигаюсь обратно через площадь в указанном направлении. Вскоре сквозь висящую в воздухе сырую мгу начинаю различать высокую деревянную башню, увенчанную четырехскатной крышей, и примыкающие к ней рубленные стены. В основании башни большие ворота, внутренняя створка которых — огромный щит из бревен — поднята на блоках и удерживается двумя толстенными цепями. Наружные створки просто распахнуты. Из любопытства направляюсь в проход между наружными и внутренними воротами. С правой стороны сквозь прямоугольные бойницы на нас смотрят три орудийных жерла. В воротах нет ни единого человека. Лишь вниз по склону удаляется группа всадников, проехавшая перед нами. Порываюсь было спросить сопровождающего меня гвардейца, почему нет охраны в воротах, но сдерживаюсь, не желая выказать какую-нибудь глупость. Вместо этого спрашиваю:
— Наверх-то как подняться?
Мы возвращаемся, и Савелий указывает на двери во внутренней части стены рядом с башней. Через них проходим в помещение, в котором и установлены те три пушки, жерла которых я только что разглядывал. В дальнем темном углу что-то перебирают двое солдат. Глянув на нас, они продолжают заниматься своим делом.
По крутой лестнице, представляющей собой два бревна с врезанными в них ступенями, поднимаемся на следующий этаж. Здесь тоже установлены три пушки. Только две из них направлены в боковые бойницы, смотрящие вдоль стен. Перед средней, более крупной пушкой лежит горка ядер.
— Почему один? — спрашивает у находившегося здесь солдата Савелий.
— Дык, воевода ж распорядился, господин гвардейский старшина, — бодро отвечает тот.
Внимательно осматриваю своего телохранителя и не нахожу никаких отличительных знаков, по которым можно определить звание. Может, солдат просто знаком с Савелием.
— Отчего же так? — решаю тоже проявить озабоченность ситуацией.
— Дык, слободы порушенные отстраивать надо, боярин. Да и ворога далеко отогнали. Но ежели что, вмиг все войско в остроге соберется.
— Ну, хорошо, коли так, — одобрительно киваю и ступаю на лестницу, ведущую выше.
На следующем этаже так же три пушки, но направлены стволами в сторону степи. По бокам открытые проемы, ведущие на стены.
Поднимаемся еще выше и оказываемся на дозорной площадке. Здесь возле единственной пушки, зябко кутаясь в кафтаны, топчутся двое воинов. По периметру примерно по грудь бревенчатое ограждение. Над головой четырехскатная крыша, установленная на восьми столбцах. Метрах в двухстах с обеих сторон возвышаются такие же башни.
— Как служба, молодцы? — изображаю из себя высокий проверяющий чин. Киваю в сторону степи: — Не видно ли чего подозрительного?
— А чего там нонче можно увидеть? — ничуть не смутившись, отвечает тот, что постарше. — Таперича вражина не скоро объявится. Даст Бог, при нашей жизни с энтой стороны больше не припрется.
Немного потоптавшись на пронизывающем сквозняке, спускаюсь с дозорной площадки и выхожу на стену. Стена шириной метра три. С наружной стороны бревенчатый сруб поднимается по грудь. Через каждый шаг в нем проделаны небольшие квадратные бойницы со скошенными наружными краями, вероятно, для увеличения угла обстрела. Над головой односкатный навес, установленный на столбах.
Осматриваю подступы к стене. Сама стена высотой с трехэтажный дом. Далее крутой склон, опускающийся в нечто, напоминающее опоясывающий крепость ров. Сейчас ров замерз и засыпан снегом, но все равно угадывается. Через него к воротам перекинут деревянный мост. Далее еще один мост пересекает русло скованной льдом реки.