Марго молчала долго. Очень долго, видимо взвешивая все за и против. Потом затушила сигариллу, которой всего один раз затянулась. Когда оборачивалась к пепельнице, с плеча у нее упала бретелька платья. Заметив, что я это заметил, поправлять ее Маргарет не стала. Но заговорила абсолютно трезвым голосом и уже после первых фраз я понял, что бывшая воспитательница решила быть честной.
Рассказ не шокировал — примерно чего-то подобного я и ожидал. Но удивить Марго сумела. Началось все с того, что она приехала в Париж из ирландского Ольстера чтобы стать актрисой, но получилось у нее стать только танцовщицей в кабаре. Не желая оказывать «дополнительные услуги», она жила довольно бедно — практически весь заработок уходил на косметику, съем жилья и наряды. В один из вечеров ее пробовал утащить с собой пьяный аристократ, но за нее вступился отдыхающий в кабаре Вартенберг. Сам он — на тот момент паладин Ордена Меченосцев, был в Париже проездом.
— Потом ты узнавала, кто был этот пьяный аристократ? — прервал я Марго.
— Что?
— Тот, кто к тебе пристал. Ты узнала, кто это?
— Нет. А зачьем?
— Если это, совершенно случайно, оказался бывший сослуживец Вартенберга, например, ситуация может выглядеть в другом свете.
— Он не такой!
— Да какая разница. Я тебе не про то, такой он или нет, а про прозу жизни. Проверила бы кто это, знала бы точно, что не такой. А так видишь, инсинуации от меня выслушиваешь всякие… да как же мне это дорого-то! — не скрывая раздражения, потер я болезненно реагирующий на речь шрам.
Маргарет, кстати, задумалась. Потом покивала мне и себе, продолжила рассказ. Она не знала причину, но у Вартенберга были проблемы в карьере, из-за чего ему пришлось практически бежать из Дикого Поля, потеряв должность командора одного из орденских замков. Направлялся он в Скандинавскую унию, и предложил Маргарет поехать с ним. Она тогда думала, что за красивые глаза; сейчас понимала, что он намеревался сделать ее своей постоянной любовницей — мой вопрос про «пьяного аристократа», как оказалось, лег на благодатную почву ее подозрений. Но любовницей Вартенберга она не стала, потому что сразу по прибытии в Стокгольм приглянулась отцу реципиента и стала любовницей тогдашнего наследника престола.
Вартенберг в это время неожиданно сменил военную стезю на иную — получив должность конюшенного королевского двора. Умелый наездник, Вартенберг принял участие в Олимпиаде в Афинах, крайне успешно там выступив и вскоре после этого стал личным конюшенным неожиданно овдовевший принцессы.
Маргарет говорила несколько сбивчиво, иногда делая паузы, иногда частя как четырехствольная зенитка. Некоторые вещи я понимал не сразу, как вот сейчас — когда с опозданием догадался, что под «принцессой» имеется ввиду мать реципиента.
С «моим» отцом в роли любовницы Маргарет провела совсем немного времени, пока тот трагически ни погиб в аварии на гоночном автотреке. Вартенберг, который в свою очередь к этому времени стал любовником «моей» матери, сразу посоветовал Маргарет как можно скорее покидать королевство, ведь вдовствующая «мама́» весьма злопамятна. Да, связь Маргарет и моего отца не особо и скрывалась. Марго собиралась последовать совету Вартенберга, но перед тем как отправиться на дирижабле прочь, попыталась попасть на аудиенцию к королю — к деду реципиента, чтобы попросить некоторое выходное пособие. Да, это был риск, но копить Маргарет не умела и у нее практически не было денег. Даже билет ей покупал Вартенберг, так что риск в той ситуации казался ей оправданным.
Все сложилось гораздо более удачно, чем Маргарет могла предполагать: после аудиенции она стала любовницей короля. Не фавориткой, а одной из, временно-постоянной. Король далеко от себя ее не отпускал, а чуть погодя показал, что ему не чужд юмор: когда мать реципиента назначила своего любовника Вартенберга «моим» рыцарем-наставником, дед реципиента назначил свою любовницу Маргарет «моей» дамой-воспитательницей.
Забавный был дед, похоже, думаю мы бы с ним нашли общий язык.
Маргарет между тем рассказывала, что за несколько лет научилась прятать сообразительность за внешностью, выставляя на первый план свои прелести. Решив, что статус любовницы короля вполне позволяет завладевать вниманием окружающих мужчин, играя с ними на грани фола. В одном просчиталась — на Маргарет обратил внимание реципиент. Мы с ней переспали чуть больше месяца назад. Со слов Маргарет с ее стороны это было импульсивным поступком, из-за возникшей симпатии она была инициатором в не меньшей степени, чем «я».
Но — условием поддержки короля было отсутствие у нее других любовников, поэтому связь «нашу» она продолжать не хотела. Маргарет использовала этот аргумент, когда «мы» снова оказались наедине, но реципиент такую позицию не принял и попытался ее изнасиловать. Пресек происходящее первый советник Дуэйн Киркпатрик, чему я не удивился. Вряд ли он за это меня убить пытался, но штришок в копилку отношений.
После попытки изнасилования с Маргарет у «меня» сохранялся шаткий нейтралитет. Король ни о чем так и не узнал — ни реципиенту, ни Маргарет рассказывать о произошедшем было не с руки, слишком серьезные последствия для обоих. И так, как я понял, в королевской семье мой статус из-за постоянных пьянок уже был несколько невысок. Впрочем, реципиента это волновало мало, что его и погубило. О чем я сейчас и сказал, показывая Маргарет на вино.
— Давай договоримся, что с этого момента за дверьми апартаментов у нас сухой закон. Заходишь к себе трезвая, выходишь трезвая. Если есть желание выпить, только в помещении, закрытом на ключ. У нас и так проблем достаточно, чтобы их усугублять алкоголем.
Маргарет только пожала плечами виновато. Потом, словно бы задумавшись, снова закинула ногу на ногу, одернув высоко задравшееся платье с некоторым запоздание.
— Откуда у тебя камень-накопитель?
— Король подарил.
Ну точно с дедом я бы нашел общий язык, ох не вовремя он так «неожиданно» умер. Как и отец реципиента, кстати.
— С этого момента носи камень так, чтобы никто не видел. Убивают за гораздо меньшее, а этот камень бесценен.
— Карашо, — пожала Марго плечами, а я при этом обратил внимание, что вторая бретелька держится на покатом сгибе каким-то чудом.
Но особо сексуально-эротического подтекста в происходящем уже не было. Слишком много откровений прозвучало за последний час. И слишком много еще нужно узнать. Прежде всего нужно подбить финансы и понять, сколько у нас с собой денег, да и есть ли они вообще, о чем я Маргарет и спросил.
— Нихт, — ответ был краток.
— В смысле? Совсем нет?
— Совсем нет. Мы ими не пользовались.
— Но… Марго, ты ведь работала танцовщицей в кабаре. Ты хочешь сказать, что не сделала никакой подушки, тревожного чемоданчика? Драгоценности, золото там в подкладке чемодана зашитое?
— У меня все пропало. Было четыре тайника, все обчищены, — Марго отвела взгляд.
Четыре тайника — похоже, по итогу истории с билетом на дирижабль она выводы сделала. Но исполнение, конечно, подкачало — если не лжет и тайники действительно обчищены.
— Думаю, что это твои три сучки, они разбирали и мой багаж постоянно…
Маргарет не договорила, похоже мысли о пропаже заначек ей почти физическую боль причиняли. И похоже, речь шла о тех самых трех служанках, которые меня одевали как-то.
— Счет в банке?
— Ключ, на предъявителя. Ячейка в Швейцарии.
— Прекрасно, — буркнул я, хотя хотел сказать нечто иное. — Ладно, мне как профессору здесь неплохое содержание полагается, так что прорвемся.
От расстройства неожиданных новостей я все же взял бокал и сделал небольшой глоток. Вино оказалось неожиданно вкусным — никакой алкогольной терпкости. Из чего оно вообще, точно из вишни? Чтобы распробовать этот странный нектар, я сделал еще один глоток, прежде чем задать вопрос о вине. Маргарет только что в пару глотков осушила свой бокал и звучно поставив его на стол, посмотрела на меня влажно блестящими глазами.