«Прекрасно, просто прекрасно», — хотел было сказать я, но промолчал.
— К августу месяцу у мастерской будет много заказов, поэтому, если не затруднит, чтобы успеть в срок хотелось бы начать обшивать вас как можно раньше.
— Мне пришлось экстренно менять место жительства, так что испытываю некоторые затруднения в средствах. В течении пары дней решу, без каких мундиров смогу обойтись и вернусь к вам с заказом.
— Можете послать нарочного, — степенно кивнул Петер. Отвернувшись, он взял сертификат Маргарет и после проверки на подлинность — как недавно в оружейной лаборатории, начал обмерять уже ее. Перед началом процесса повторив пафосный жест с закидыванием челки, которая конечно же ни на волосок не сдвинулась.
В ходе снятия мерки Петер, кстати, ни разу не взглянул целенаправленно в вырез Марго. Профессионал. Портной не смутился даже тогда, когда она — совершенно неожиданно, вдруг приложила ладони к груди по бокам и надавила, сдвигая и визуально увеличивая форму. Посмотрел Петер на это наклонив голову, изучая представленное зрелище, а поднял взгляд тогда, когда Маргарет ему что-то сказала на шведском. Ответил, она пояснила, еще раз сжала грудь, визуально увиливая размер.
Смысл беседы я понял постфактум. У нее и на белом платье пуговицы не застегиваются, то есть она изначально отшивает себе некоторые вещи так, чтобы груди было тесно. По ходу разговора Петер между тем менялся лицом. И смотрел он при этом не на волнующие полушария. Присмотревшись сначала к Маргарет, после перевел взгляд на меня. Потом снова на нее, потом снова на меня.
— Могу я поинтересоваться, ваше благородие, откуда вам пришлось… ээ… экстренно менять место жительства? — вдруг охрипшим голосом поинтересовался портной.
— С севера, — просто ответил я.
Маргарет что-то добавила по-шведски, после чего Петер вдруг склонился в глубоком поклоне.
— Ваше королевское высочество, прошу простить мою невнимательность. Выражаю вам искренние соболезнования…
Далее Петер от волнения перешел на шведский. Я покивал, поджав губы — стыдно, я словно обманом провоцирую чужие эмоции. Мне было абсолютно все равно и на его королевское величество, и на убитого короля, а вот человек передо мной говорил искренне, через себя слова пропускал. Маргарет, отвлекая Петера от меня, уже вступила с ним в беседу. В которой я участвовал тем, что молчал и делал вид, что все понимаю. Продолжался наш такой разговор несколько минут, после чего мы с портным распрощались и вышли из ателье.
— В самое ближайшее время он сошьет тебе четыре мундира — необходимый минимум, запишет в долг с открытой датой погашения, — сообщила мне Маргарет уже на улице, пока мы в машину не сели.
Неплохо, очень неплохо.
— Слушай, как ты думаешь, в каждой Академии своя утвержденная униформа?
— Не знаю, — покачала головой озадаченная Маргарет. — А что?
Я только вздохнул. Если меня выкинут из этой Академии и переведут в другую, лишние пять сотен целковых отдавать будет грустно. Так что буду надеяться, что форма вармастеров в заведениях боярского корпуса стандартизирована.
После ателье извозчик провез нас через квартал к дому-крепости, который оказался доходным домом. И действительно крепостью. Я это и в иллюминатор видел, но сейчас убедился при ближайшем рассмотрении. Снаружи на уровне первого этажа никаких окон, на уровне второго — редкие бойницы, несколько полноценных оконных проемов только на последнем, третьем этаже.
Внутрь вели узкие проходы, сейчас открытые, но было видно, что каждый перекрывается тяжелой створкой и решетками. В большом внутреннем двое все было на контрасте прекрасно — фонтанчики, бассейн с островком, магазины и лавки по периметру, рассаженные деревья и кусты; поверху натянуты полосы ткани, как над римским амфитеатром, дающие тень.
Прошли мы по всей этой красоте сразу в контору домоуправа, который — чувствуя хороших клиентов, сразу озвучил цены: трехкомнатная квартира сорок пять рублей в месяц, плюс коммунальные услуги, всего пятьдесят, учитывая скидку для государева человека.
— Вам, господин профессор, пятьсот рублей компенсации в год на жилье положены, так что о цене не волнуйтесь, — сыпал мне соль на рану домоуправ, показывая просторную квартиру на третьем этаже. Ванная, туалет, канализация, приличная меблировка, кондиционер(!), работающий на заряде магического камня силы — когда домоуправ зашел, камень в блоке под потолком слабо засиял синим, так что я сразу ощутил дуновение прохлады.
— Попроще у вас есть что?
— Чтобы в пятьсот рублёв уложиться? Нет, вашбродь, много курсантов вторых-четвертых годов из отпусков уже приехало, так что попроще все занято. Не только у нас, база-то свободного жилья общая, лучше не найдете. Но переплатить в год всего сто рублей за комфорт стоит того, уверяю.
Если бы только сто — мысленно вздохнул я. Квартира впечатляла, но пока нет ясности с заработком, решил сделать паузу. Тем более, что у нас есть еще пара дней и впереди разговор со Зверевым. На который я возлагал большие надежды — потому что больше пока не на что надежды возлагать. Если он не поможет советом, то это будет печально.
Распрощавшись с домоуправом, вышли на улицу. Далее извозчик повез нас в сектор малоэтажной застройки за внутренней стеной, где можно было снять дом или его половину. Купеческие кварталы остались позади, быстро началась одноэтажная застройка, потом пошли городские задворки. С одной стороны заросший голым кустарником пустырь, с другой теснящиеся склады и мастерские, с узкими и пыльными грунтовыми проездами.
Сейчас извозчик как раз говорил, что проблема расстояния решается довольно просто — аренда или покупка автомобиля, либо же, что гораздо проще, договориться с кем-то из таксопарка для ежедневной доставки нас утром в Академию. Намекал извозчик явно на себя, рассчитывая на каждодневный небольшой заработок.
Я сейчас сидел на заднем диване, глядя вперед и по сторонам. Маргарет — напротив, лицом ко мне, на диване против хода движения. И она сейчас, глядя в широкое заднее стекло, нахмурилась. Обернувшись, я увидел две машины, которые — поднимая клубы пыли, довольно быстро нас догоняли. Массивные, кургузые, лупоглазые — то ли большие пикапы, то ли небольшие тентованные грузовики в пустынной раскраске.
— Съезжай с дороги! — закричал я, пытаясь достать из кобуры маузер. — Газу, газу!
Извозчик понял быстро, жизнь на фронтире отучает задавать ненужные вопросы. Едва я закричал, он топнул по педали тормоза, бросая машину в занос. Сразу же надавив на газ, по пологой дуге сворачивая с дороги в узкий проезд, огороженный покосившимися заборами разной степени качества. Двигатель зарокотал, разгоняя тяжелую машину, но слишком поздно — позади загрохотали автоматные очереди. Посыпалось стекло, зад повело, одно колесо явно пробитое. Извозчик выкрутил руль, и на скорости наш автомобиль протаранил хлипкий деревянный заборчик, вкатываясь во двор кожевенной мастерской. Ошибиться сложно — мы летели прямо на кучу освежеванных шкур, над которой клубились кучи мух, а несколько шкур поодаль растянуты на распорках.
Извозчик в попытке объехать кучу вывернул руль, но левое колесо на нее наскочило, и один борт машины приподнялся. Визг Маргарет и матерный крик извозчика сопроводил переворот через крышу, после которого такси, совершив кульбит, грузно упало на четыре колеса.
Удивительным образом я вновь оказался сидя на диване, хотя только что видел пыльный пол перед лицом. Дернул ручку двери, замок щелкнул, но дверь полностью не открылась из-за перекошенного кузова. Выбил ногами, потянул Маргарет за собой.
Покинули машину мы вовремя. Пикапы во двор следом за нами влетать не стали — встали на дороге, откуда по нам ударило сразу с десяток автоматов, разваливая хлипкую изгородь-штакетник. Раздался металлический дробный перестук, пули били по машине. Выбравшийся из машины извозчик бежал в сторону здания мастерской, но ему попало по ногам — рухнул на утоптанную землю, покатился, пачкая пылью и кровью светлый костюм.