— … Для нас с вами это не так важно, но касается косвенно. Дело в том, что как только игры стали приобретать популярность, в обществе сразу же заговорили о возможности провести игры среди владеющих, но идея практически сразу была зарублена в зародыше. Догадываетесь, почему?
— Никто не захотел показывать предел того, что умеет?
— Именно! — даже слегка хлопнул ладонью по столу приятно удивленный Зверев. — И не просто предел, а вообще никто не желает показывать то, что умеет. Впрочем, не прошло и двадцати лет, как выход нашли: юношеские соревнования, в античности они тоже были неотъемлемой составляющей игр. Состязаться будут аколиты первой-второй ступени в возрасте до восемнадцати лет. Уже владеющие силой, но владеющие ею не в полной мере, что не предполагает что-то экстраординарное и тем более исключает возможность раскрытия секретов подготовки. Но даже так, мероприятие обещает невиданное для обычных людей зрелище. Первый семестр у нас начинается совсем скоро, первого августа. Уже первого сентября я должен представить его превосходительству Остерману список команды для участия в российском отборе на игры, которые будут проходить в начале следующего года в Греции.
— На картах, которые я видел, Греция находится вне зоны искажения.
— Игры будут проводиться в Немейской долине. Пока неясно как, но там решен этот вопрос — в долине создана отдельная зона искажения.
— Неожиданно.
— Да, не спорю, информация об этом сейчас будоражит весь мир. От каждой страны-участницы Организации Тринити на соревнования по результатам внутреннего отбора отправится по несколько команд, и я хотел бы, чтобы вы возглавили участвующую в отборе команду Академии Скобелева.
Поразительно, как может повернуться жизнь.
— Какие дисциплины предусмотрены в соревнованиях?
— В программе будут как индивидуальные, так и командные соревнования, полной ясности нет сейчас ни у кого. Комиссия Международного Немейского комитета только собралась в Карсе, в штаб-квартире Троицы, конкретные данные будут только к началу учебного года. Но есть важный момент: прежде, чем вы сообщите мне свое решение, я должен вам еще кое-что сообщить.
— Это будет опасное мероприятие?
— Насколько понимаю ненамного более опасное, чем стипль-чез. Понятно, что щиты, ауры и сами условия нацелены на безопасность, а целители могут вытащить практически с того света, но полной безопасности участников никто не гарантирует. Поэтому сами понимаете, великую княжну в команду я определить не рискну, мне нужны другие ребята.
— В нашей Академии получают образование и члены императорской фамилии?
— Я образно про великую княжну.
— Понял. То есть, вам нужны лучшие из худших?
— Я родился в крестьянской семье, а графский титул приобрел, сочетая наглость, храбрость и удачу, — усмехнулся Зверев. — Поэтому будучи согласен с вами по форме, не соглашусь в содержании. Давайте выразим это так: мне нужны достойные.
— Звучит лучше, согласен. Я принимаю ваше предложение.
— Отлично. Тогда давайте прямо сейчас и начнем подготовку. Вставьте накопители-инклюзы в маузер и возьмите оружие в руки.
Когда камни заняли место в гнездах магазина, и я взял пистолет, оружие с кистью засияло племенным отсветом. Зверев никак не выказал удивления, видимо каптенармус ему уже докладывал о первой нашей встрече.
— Ваше эфирное тело — суть энергетический контур. Сейчас вам нужно научиться отсекать потоки энергии, поставив барьер и нарушив циркуляцию. Представляете, о чем речь?
— Нужно пережать каналы, как садовый шланг? — вспомнил я показанный Ариной манекен.
— Верно. Именно нарушение циркуляции путем постановки барьера позволяет выдавать заклинания мощностью по нижней границе личного предела. Каждый из владеющих отсекает потоки энергии одинаково — суть в полном напряжении физического тела, которое переходит на эфирное. Но по мере улучшения способностей в процессе тренировок, постановка барьера вскоре сводится к простому жесту активации. Кто-то, например, шевелит ушами, кто-то скрипит зубами, кто-то щурит глаза, а кто-то никогда не рассказывает, как именно он или она отсекают…
Зверев замолк на полуслове, потому что оружие в моей руке практически прекратило ярко светиться, сдержанный отблеск остался только непосредственно у накопителей и золотого травления.
— Вы уже тренировали постановку барьера?
— Нет, я сейчас просто напрягся, как будто в планке стою.
— Прелестно. Обычно на достижение подобного результата обычному аколиту требуется от месяца.
— Я немного необычный.
— Заметно, заметно. Сейчас у вас на особые патроны идет минимальная подача энергии. Сохраняя подобный уровень, когда дам команду, выстрелите в… ну, в меня хотя бы, — поднялся Зверев с места. Отойдя в угол, он выставил перед собой сотканную из гексагонов сияющую оранжевую полусферу — как Арина однажды, только у нее она зеленая была.
— Вы не опасаетесь, что…
— Стреляйте.
Спорить я не стал, выстрелил, сохраняя напряжение во всем теле. Отдачу почувствовал, по ушам в помещении стегануло прилично. Но это был естественный грохот, не тот, что я слышал, когда накопители всю силу выдавали.
В месте попадания пули на щите Зверева появилась огненная паутинка, но не более.
— Еще. Весь магазин, до конца, — раздался словно отовсюду негромкий, но усиленный эхом голос Зверева.
В магазине у меня оставалось еще шесть особых патронов, которые я один за другим сейчас и выпустил. Попадал практически в одну точку, огненная паутинка расползалась все шире, но щит даже не прогнулся.
— Пустой, — закончив, продемонстрировал я Звереву отведенный назад затвор.
— Поздравляю, вы только что с отличием сдали экзамен по внутреннему контролю для первого года обучения, — убирая щит, кивнул мне граф, задумчиво прикусив губу. — Задача экзамена состоит в том, чтобы выпустить пять пуль, сохраняя концентрацию.
— Вы не опасались, что я могу сорваться и выдать всю мощность?
— Некоторый риск был, но он стоил того.
Некоторый? Похоже, кто-то здесь ни слишком ценит свою жизнь и здоровье.
— Ах, вы про это, — махнул рукой Зверев, поняв мой взгляд. — Отсекая поток энергии барьером, каждый ваш выстрел имеет мощность менее одного Больцмана, по вашему нижнему пределу это сущий мизер. Полностью открывшись, вы выдаете уже крайне серьезный результат — десять-двенадцать Больцманов за выстрел. Мой щит уверенно держит полусотню. Некоторая опасность в случае потери вами контроля была для предметов интерьера, но мне давно хочется сделать перестановку. Теперь пойдемте, я познакомлю вас с вашими новыми инструкторами. Тренировки начинать необходимо как можно скорее, до начала отборочного тура у нас осталось не так много времени.
Сначала мы отправились на конюшню, в манеж, где я удивил и Зверева, и самого себя. В прошлом был неплохим наездником, не более. И то, смотря на какой уровень равняться, конкур — самая слабая моя дисциплина в бытность пятиборцем. Реципиент же судя по всему наездником был великолепным, а мне вместе с телом передалось его умение.
«Он держится в седле как бог, я просто не вижу, чем смогу помочь. Сам бы взял несколько уроков, но этому не учат, у него просто талант», — предельно просто доложил офицер-инструктор Звереву. Вот так количество моих наставников сократилось на одного.
Я было успокоился по поводу умения держаться в седле, но как оказалось, зря.
— Это все очень хорошо, — на выходе сказал мне красный боярин, заметно удовлетворенный по итогам посещения манежа. — Плохо, что демонические кони раньше середины августа к нам не приедут, мы теряем время. Впрочем, будет повод сосредоточиться на других дисциплинах.
Когда Зверев повел меня к офицеру-инструктору по фехтованию, я как-то спокойно отнесся к этому делу. Поверил в себя. Причины были — знал, что в Русской императорской армии к началу XXвека с фехтованием было не очень, в войсках учили только базовому уровню «коли-руби-отход». Специализированные залы с инструкторами, всего два, были только в Москве и Варшаве. Тем неожиданней сейчас было увидеть огромное помещение и экипировку, которая — со скидкой на время, сделала бы честь и столичному заведению.