В пустом зале встретил нас молчаливый инструктор. Был он, как и я, в простой полевой солдатской форме без знаков различий. Сухое, будто выдубленное смуглое лицо — покрытое хаотичной сеткой шрамов, радужка глаз едва подсвечена оранжевым отсветом. Казах скорее всего — похож на моего приятеля из прошлой жизни, только старше на несколько десятков лет.
Внимательно, но при этом совершенно не цепляющим ни за что взглядом, глядя как будто сквозь, инструктор меня осмотрел. После, не говоря ни слова, бросил мне затупленную тренировочную саблю. Необычную — в основании клинка, у самой гарды, круглое отверстие для камня-накопителя. Пока пустое.
Теперь понятно все. Боярская стража — вот ответ, почему в этом мире боевое фехтование, несмотря на распространение огнестрельного оружия, получило второе дыхание. Похоже, кроме применения личных способностей и использования огнестрела боярам и в ближний бой вступать приходится. Уверен в этом, потому что никто просто так средства на такую материальную базу здесь, на окраине империи, выделять не будет.
Зверев, кстати, уже ушел и с инструктором мы остались наедине — как раз сейчас он закрыл дверь зала на замок. Боится, что сбегу?
Основания для этого, кстати, как оказалось были. Недавно в манеже я рассчитывал получить от своих навыков и тела реципиента результат «так себе», а оказалось — что в седле я самый настоящий молодой полубог. Здесь, учитывая прежние свои навыки и подиумы-медали — пусть привычная мне спортивная сабля и отличается от кавалерийской, я все же рассчитывал на результат выше среднего. Тем более, что у реципиента в фехтовании тоже был опыт, со слов Зверева.
Тем тяжелее оказалось признать самому себе, что я в полном дерьме. Чувство было сродни тому, что я испытал в детстве, впервые ступив на дорожку. Тот самый момент, когда понимаешь, что фехтование — это совсем не картинно-красивые удары сабля о саблю, а удары, нацеленные непосредственно в тебя. Сильные, мощные, злые — и когда в тебя попадают, это больно.
Сколько лет прошло, но это забытое чувство удивленной беспомощности я ощутил впервые за долгие годы. Так же ярко, как и в далеком детстве, когда на первой тренировке за показанный нрав и самоуверенность был профилактически отлуплен спортсменом-разрядником. Характер у меня уже тогда был не сахар, да и до сих пор умение понравиться людям при первой встрече в число моих талантов не входит, Белоглазова подтвердит. Тренер же тогда, давая установку отработать со мной пожестче полагал, что после такого я просто не вернусь. Сам мне потом об этом рассказывал, уже после первого моего подиума.
Через час, неоднократно вываленный на пыльном полу и безо всяких сантиментов методично избитый тяжелым тупым клинком, получив короткое напутствие — единственные несколько слов, что сказал инструктор, я вышел из спортивного зала. До кабинета Зверева дошел с трудом. Надеюсь, Арина вернется вечером и приведет меня в порядок — к другому целителю мне ходить нельзя, а ходить все же хочется нормально, а не как сейчас покряхтывая от боли.
— Как Чингизхан? — поинтересовался Зверев, оглядывая меня со скрытым удовлетворением. Похоже, чего-то подобного он и ожидал, а ушел перед началом занятий из-за деликатности, чтобы не быть свидетелем моего позора. Для этого же, думаю, и зал полностью закрыли.
— Это прозвище?
— Ваши умения инспектировал его высокопревосходительство Жандан Санжарович Чингизхан, генерал от инфантерии в отставке. Мы с ним давно знакомы, и когда он переехал в Скобелев из Крыма два года назад, генерал принял мое приглашение скрасить досуг на должности инструктора гимнастическо-фехтовального отделения факультета «Игнис».
— Понял. Все плохо.
— Насколько плохо?
— Я его смог достать всего лишь пару раз, все остальное время был занят тем, что ловил удары разными частями тела.
Выражение лица Зверева неуловимо поменялось.
— Знаете… — заговорил он задумчиво после долгой паузы. — Если бы я услышал подобное где-нибудь в Петербурге, в салоне или в клубе, не задумываясь сразу же обвинил бы вас во лжи. Так что генерал сказал напутствием?
— Сказал, что впереди много работы.
Зверев вдруг громко расхохотался.
— Удивительный вы человек, Владимир. Мне генерал сказал, что проще будет коня обучить владению саблей, чем меня. А ведь я после его уроков стал чемпионом Одесского военного округа, а в Петербурге, где на турнире под патронажем царицы Ксении встречались лучшие из лучших бойцов всего Боярского корпуса, занял пятое место.
Да, если посмотреть с такой точки зрения, тогда ситуация внушает некоторых оптимизм, не мог я не согласиться. Хотя боль по всему телу от этого, конечно, не приглушилась.
— Но в том, что у нас с вами много работы, генерал конечно прав. До первого августа осталось совсем немного, время не ждет.
— После первого августа работы будет еще больше, — невольно прокомментировал я.
— Вот именно, Владимир, вот именно! Отчеты, журналы, курсанты, комиссии, проверки, тренировки. Да вы не расстраивайтесь так, в рейдах с Дозором отдохнете.
Глава 15
Время для возможности нормально поговорить с Маргарет у меня нашлось только к вечеру. Бывшая дама-воспитательница, а ныне ассистентка, была поначалу серьезно напряжена. Вчерашняя сцена с двумя полуголыми боярынями у меня в спальной Марго серьезно озадачила, она заметно нервничала. Впрочем, когда я — почти ничего не утаивая, рассказал ей суть произошедшего, заметно расслабилась. Посмеялась даже, пусть и с некоторым остаточным напряжением.
Была сейчас Маргарет в том самом крайне смелом алом платье, в котором приходила ко мне с вином афродизиаком. Намек я понял, конечно, но события не форсировал. Некоторое время мы довольно мило беседовали ни о чем, и Маргарет не выдержала первой.
— Ну и как у тьебя с размером?
— Ты же видела все.
Осознав двусмысленность вопроса, Марго густо покраснела, опустив взгляд.
— Вилли, ты понял, о чем я.
— Прости, не мог не отреагировать по форме вопроса. Нормально все, померил.
Еще днем будто между делом я спросил у Зверева возможность замера эфирного тела. Как оказалось, возможен был как экспресс-тест — к нему и прибегла Маргарет, как понимаю, так и полноценное магическое сканирование. Проводилось оно на устройстве, напоминающем тренажер для летчиков — три кольца, вращающихся в разных плоскостях, встав в одно из которых можно было раскрутиться и оказаться словно в внутри шара.
В специальных держателях внутреннего кольца, в котором меня закрепили, крестом расставив руки-ноги, на равном удалении друг от друга были вставлены четыре крупных камня-накопителя — оранжевый, темно-зеленый, бело-голубой и синий, заряженные энергией элементарных стихий. Когда меня раскрутили, я почувствовал сначала эффект свободного парения, а потом словно в невесомости оказался, а все вокруг расчертилось цветными линиями. Еще несколько секунд, и уже не я крутился, а словно весь остальной мир начал вращаться вокруг меня — удивительное ощущение.
Варвара Белоглазова в своей оценке в моем личном деле не ошиблась. У меня действительно эфирное тело было много меньше, чем у подавляющего большинства владеющих. Вот только выданные магическим сканированием параметры показывали, что объем моего эфирного тела составляет 1:1, что означало четкое соответствие физическим параметрам. При этом мощность энергетической выдачи составила 1:9, что является максимально возможным уровнем.
Зверев после получения результатов сказал, что это самый настоящий идеал и он подобное впервые видит. Также красный боярин предположил, что это и объясняет мою уникальную способность выдавать возможный предел мощности ровно от отсечки возможностей, не больше и не меньше.
— Факт вашего появления, Владимир, может просто совершить революцию в вопросе подготовки аколитов, — резюмировал результаты сканирования Зверев.