— Я готова обещать, что впредь буду предельно честна с тобой. Безо всяких если.
— Отлично. Есть еще что-то тайное касательно меня, о чем мне следовало бы сейчас знать?
— Есть лишь одна тайна, которая касается тебя лишь опосредованно. Она не только моя, но и великого князя, и прямо на тебя никак не влияет. Я готова раскрыть ее тебе через полгода-год, сейчас просто не имею морального права.
— Мое назначение — способ кому-то насолить?
— Вопрос гораздо шире.
— Ясно. Со мной ищет контакт австрийская резидентура.
Глаза серой боярыни широко открылись, аж ресницы запорхали — настолько ее удивил столь резкий поворот в беседе. Но в руки себя взяла почти моментально, пара мгновений не прошло.
— Рассказывай.
— Мой якобы знакомый австрийский художник подарил Маргарет акварель с видом на улицу города, где явно обозначена конкретная квартира в доходном доме Лидваль. Кроме того, на картине стоит дата — меня ждут послезавтра.
— Что за художник?
— Подписался как «А. Г.»
— Богемский ефрейтор? Он снова здесь?* — Белоглазова выглядела озадаченно.
Взглядом показав мне подождать, она достала из закрытого на ключ ящика свой планшет, отправила несколько сообщений. После задумалась. Думала долго, минут пятнадцать, в которые уместились еще несколько отправленных сообщений. Наконец решение было принято:
— Завтра в Академию я отправляюсь вместе с тобой и ни на шаг от тебя не отхожу. Барон Аминов таким же образом будет сопровождать твою ассистентку Маргарет. Причина… пусть будет твои особенности развития, пустим слух ненавязчиво. Послезавтра поедем в лавку Норденстрёма, все вместе, вчетвером. За дополнительными мундирами тебе и мне, повод даст администрация Академии, приказ будет. Пока мне будут снимать мерку, ты отлучишься на несколько минут. Беседу не затягивай, отговорись критическим недостатком времени и моим постоянным присмотром. Скорее всего тебя сразу обрадуют перспективными предложениями и предложат эвакуацию. Ответишь, что без Маргарет и ее камня никуда не пойдешь. Скорее всего, у них — учитывая уже имеющееся знание, что я теперь практически не отхожу от тебя, будет альтернативный план для эвакуации в ближайшие дни. Выслушаешь, на все согласишься, дальше по ситуации.
— Ты сможешь целый день на ногах провести?
— Куда ж я денусь.
В результате этого разговора следующим утром — на первый учебный день, поехали внушительной кампанией. Аминов сопровождал Маргарет, меня сопровождала Белоглазова, а ее — на всякий случай, если вдруг потребуется привести в порядок потерявшую силы боярыню, Арина. Впятером и сели в просторную машину, устроившись на диванах друг напротив друга.
Маргарет аккуратно продемонстрировала мне недоумение происходящим, Аминов был заметно поражен новой ролью — но лицо держал, Арина восприняла происходящее озадаченно, Белоглазова держалась отстраненно. Выглядела она нормально, если не присматриваться — легкая бледность выдавала ее слабое состояние, не успела она еще полностью восстановиться.
В Академии Белоглазова действительно никуда от меня не отходила — буквально. Маргарет и пристегнутый к ней барон Аминов тоже держались рядом, лишь периодически отлучаясь для бесед с курсантами Третьего потока, которые шли с вопросами к своему куратору, но останавливались на рубеже моей ассистентки. Спасибо ей за это — Маргарет справлялась с поставленной задачей отменно.
В связи с таким представительским появлением внимания на меня и на всех нас в целом направлено было гораздо больше, чем вчера. Администрация меня не трогала, никаких вызовов или задач — Белоглазова постаралась, курсанты старших курсов нас как будто избегали. Вокруг словно зона отчуждения образовалась, граница которой была нарушена лишь раз — деятельная Мария Царева буквально прорвалась через заслон из Маргарет с Аминовым и попыталась со мной поговорить. Я только поздороваться успел, а дальше мещанская дочь была довольно холодно отправлена по своим делам Белоглазовой. Серая боярыня специально для этого включила свою отталкивающую ауру, оставив столь уверенную в себе первокурсницу приходить в себя и удивляться, что же только что произошло.
Из-за всей этой мишуры вокруг день прошел как в тумане, все первые лекции меня словно краем миновали. Я, впрочем, с материалами заранее ознакомился, так что слушал вполуха, конспектировал вполглаза, параллельно одолевающим мыслям. К тому же для меня сейчас просто идет повторное озвучивание уже усвоенных текстов, да и введение в тему только начинается везде и всюду — что в общих дисциплинах, что в магических. Это красно-синий поток сразу углубленно начал изучать материал, наш третий пока в процессе предварительного разделения на две группы по способностям.
После промелькнувших мигом занятий меня ждал заранее освобожденный ото всех на час гимнастический зал. Здесь — под взором остальной сопровождающей компании, под видом тренировки генерал Чингисхан в очередной раз меня красиво избивал затупленной саблей. Арина, так как приводила меня в порядок периодически, была к зрелищу готова, а вот Белоглазова, Маргарет и прикрепленный к ней барон Аминов смотрели расширенными глазами даже после окончания тренировки.
Явно оказались впечатлены, причем весьма и весьма.
После окончания занятий направились на обед в столовую факультета. Заняли отдельный стол в углу, расселись. Поглядывая на спутников — все еще впечатленных только что увиденным в зале, я подумал, что странная у нас собралась компания. Совершенно разные люди, которых зигзаг судьбы столь неожиданно свел вместе, чему определенно не все за этим столом рады. Из того, что заметил — Аминов неприязненно поглядывает на Маргарет, Маргарет на Арину (интересно, почему), Арина — удивительно, на Белоглазову. Серая боярыня, если бы чувствовала себя нормально, тоже на кого-нибудь думаю косо бы смотрела. Но ей сейчас тяжело, на висках маленькие капельки пота подсыхают — похоже в жар ее бросает то и дело от накатывающей слабости.
Несмотря на несколько напряженную и в общем странную обстановку, я смог насладиться обедом. Тем более что он оказался чудо как хорош — на первое грибной суп, которого я не любитель никак, но тут просто едва от добавки удержался, на второе по-хорошему жирный, прямо вот нажористый плов. Сначала меня смутил изюм и непривычно круглый рис, но, когда я съел первую ложку вдруг осознал, что остановиться будет сложно. И как раз когда я понял, что несмотря на нашу первую встречу — это именно тот самый плов, что я люблю, в этот самый момент за столом приземлилась Мария Царева.
— Владимир, вы наконец освободились! У меня к вам накопилось столько вопросов…
Мещанская дочь — воспользовавшись тем, что заслон Маргарет-Аминов расслабился во время приема пищи, все же навелась на меня, сейчас что-то быстро и увлеченно говоря. Я, расстроенный тем, что нас с пловом пытаются оторвать друг от друга, задумчиво посмотрел в ясные синие глаза.
— Сударыня, простите что прерываю. Вы, собственно, кто?
Мой вопрос подействовал как ушат холодной воды, деятельная девушка заметно расстроилась. Мне было безразлично — не люблю, когда мне обедать мешают столь бесцеремонно.
— Курсант Мария Царева, Третий поток. Вы меня не запомнили, я к вам вчера…
— Вы сейчас обращаетесь ко мне как к сокурснику вольнослушателю, или как к мастеру военного дела?
— Я обращаюсь к вам не разделяя положение, я…
— Зато вы разделяете сейчас меня и мой обед. Если обратите внимание, у меня сейчас был рот немного занят. Что вы что вы, не стоит извинений, вы меня не сильно отвлекли, — изобразил я полупоклон, хотя извиняться Мария Царева и не думала, конечно. — Если я интересую вас как сокурсник, то для нашего общения есть препятствия: обратитесь пожалуйста к госпоже Белоглазовой. Когда она даст разрешение, я приглашу вас на кофе, пообщаемся. Если я интересую вас как вармастер, то обратитесь к моей ассистентке леди Маргарет, уточните возможность и мои приемные часы.