При этих словах я приметил сзади капитана того самого «плохого» Степанова, который приехал сюда без брата. И стоило ему услышать мой ответ, как он тут же покраснел и поднял на меня злобный взгляд.
Ничего, перебесишься.
— Что ж… — капитан задумчиво осмотрелась, а потом вновь повернулась ко мне, — Рада, что с вами всё в порядке, Боярский. Но было бы хорошо, если б новостей о вас стало хотя бы чуточку меньше.
— О, поверьте, я и сам того желаю, — добродушно улыбнулся я, — Поэтому и вызвали вас, так как хочу придерживаться букве закона.
— Ага, понятно, — пробормотала она, явно мне не поверив, — Тогда удачи вам, Боярский. Если что-то вспомните, то звоните. Мой номер у вас есть.
— Конечно, — я сложил руки за спиной, — Но, надеюсь, и об ответной услуге. Вы же узнаете что-нибудь у этих головорезов?
— Сделаем всё, что в наших силах, — ответила капитан.
— И сообщите мне?
— Если посчитаем нужным.
«Вот же стерва!»
После этого она собрала свою бригаду и отчалила. Я же проводил их взглядом, когда ко мне подошёл Фёдор.
— Ничего? — спросил он.
— Нет, — тихо отозвался я.
Как вы понимаете, никто из головорезов не сдал своего нанимателя. Хотя в том, что это был Степанов, я не сомневался. Не удивлюсь, если уже завтра утром их либо отпустят, либо найдут трупы в камерах после какой-нибудь суровой драки. Либо и то и другое. В любом случае Степанов попытается замести следы. Но тот страх, что я передал его дружку, должен передаться и остальным бандитам. А там уже по цепочке. Пусть и с каждым разом это будет казаться просто испугом, и каждый, услышавший этот рассказ, посчитает себя намного сильнее и смелее, но они будут знать, что Боярский способен за себя постоять.
«О-о-о… это так возбуждающе», — протянула суккуба.
«Не сегодня. Меня уже вырубает, и я хочу спать».
«Ну, Максик. Один разок».
Я не стал отвечать. Вместо этого обратился к напарнику:
— Они ведь не угомонятся, верно?
— Верно, — кивнул тот, — Затихнут на время, пока всё не утрясётся, но потом вернутся, — он посмотрел на меня, — Чем ты им насолил? Как состоялась сделка, Максим? И не говори, что Оганесян просто так решил всё продать. Я знаю, чем он промышлял, и из подобных дел по собственному желанию не выходят. Учитывая, что в последнее время у него всё шло отлично.
— Не думаю, что мой ответ тебе понравится, — спокойно произнёс я.
— А ты постарайся, — Федя скрестил на груди руки.
— Зачем? — я вопросительно посмотрел на него, — Вы с боярыней тоже со мной не до конца откровенны, но я ведь не лезу в её бизнес. Так зачем вмешиваться в мой? Мне казалось, что мы договорились о взаимной работе совершенно в ином направлении.
— Потому что ей опасно просто так связываться с подозрительными персонами, вроде тебя, — прямо ответил Федя, — Уж прости, что так начистоту, но ты умный парень и должен это понимать.
— Понимаю, — согласился я, — И можешь передать Сареевой, что наркоту я презираю и торговать ею не собираюсь.
Мой собеседник лишь хмыкнул. Ему явно было мало моего ответа, но большего я пока рассказать не мог. Возможно, в будущем, и то вряд ли.
— Уже хорошо, — наконец произнёс он, — Думаю, это обрадует госпожу.
— Господин Боярский, — дворецкий встретил меня в дверях, — Вы снова опаздываете к ужину.
— Прошу меня простить, — улыбнулся я в ответ, — Были неотложные дела.
— Надеюсь, они того стоили, — усмехнулся он и позвал меня следовать за ним. Проведя в обеденный зал, пригласил за стол, — Я сейчас всё принесу, — произнёс он, — Судя по вашему уставшему виду, вы весьма голодны.
— Да ты мысли мои читаешь, — хмыкнул я.
— Не думаю, что мне следовало бы лезть к вам в голову, — он подмигнул мне, — Вдруг я найду что-то, чего не должен видеть.
С этими словами Константин отправился на кухню.
«Он же не обо мне говорил?» — Пафи почему-то запаниковала.
— Сомневаюсь, — прошептал я в ответ, — Скорее всего, он говорил о моём подростковом возрасте.
«А-а-а… то есть он не хотел бы увидеть тебя с…»
— Прекрати.
— Говоришь сам с собой? — раздался совсем рядом голос опекунши.
Женщина появилась будто из-под земли. Обойдя меня, присела справа и хитро прищурилась.
— Так сильно устал? Или нам стоит начать волноваться?
— Я волнуюсь о господине Боярском и без всяких глупых домыслов, — дворецкий вошёл в зал с подносом в руках, — В таком возрасте кровь бурлит, а мысли порой уходят в совершенно ином направлении.