— Пап, — тихо произнесла моя девочка, — как долго мы ещё будем бегать?
Вот что я мог тогда сказать? На самом деле я и сам не знал ответов. Но понимал, что преследования не прекратятся.
— Лен, — я присел на сырую землю, — Прости, что всё так вышло. Но пока что придётся жить вот так.
— Вот так? — она осмотрела землянку, — Но я не хочу.
Нет, она не любила истерики, даже несмотря на свой подростковый возраст. Просто девочке хочется быть… девочкой. А я, увы, не могу дать ей того, чего она желает. По крайней мере, сейчас.
— Знаю, — наконец пробормотал я, — И прекрасно тебя понимаю, — взял её за руку и посмотрел в глаза, — Прости, я постараюсь всё исправить. Но сегодня мне предстоит сделать ещё кое-что.
Девушка на несколько секунд замолчала, буравя меня взглядом, будто желала забраться в душу.
— Хорошо, — вздохнула она и слабо кивнула, — Только обязательно возвращайся.
— Обещаю, — улыбнулся я и поцеловал её в лоб.
После чего осторожно выбрался из укрытия и юркнул в ближайший кустарник.
Сегодня те, кто решил пробраться в мой дом, поплатятся за это. И пускай же их души горят в аду!
Да, сгорят… воспоминания из прошлой жизни не отпускали меня, и всё чаще проникали в сновидения. Я не знал, хорошо это или нет, просто смотрел своё прошлое, словно кино. И вот с таким отношением я хотя бы меньше злился, видя пылающие тела моих врагов.
Дым… он был повсюду. В тот день наши преследователи сгорели вместе с домом. Это был их путь, их решение. Многие знали, на что я способен, и решились перейти дорогу. Что ж… не моя беда.
Дым… непроглядная завеса…
«Дым!»
Крик Пафи вырвал меня из сновидений, заставив вскочить на кровати.
«Ты совсем что ли ничего не чувствуешь⁈» — злилась суккуба.
Отвечать я не собирался, так как всю мою комнату заволок дым. Глаза резало, дышать было практически невозможно, и я старался держать рот закрытым. Снизу раздался звон бьющегося стекла, а следом за ним — приглушённый взрыв. А с улицы донеслись крики толпы. Она ликовала. Какие-то шакалы решили спалить мой дом⁈
«Константин! Жанна!»
Я ринулся на первый этаж.
Стоило выскочить на лестницу, как в лицо ударил жар. Обеденный зал пылал. А в коридоре я увидел своих сожителей. Оба валялись без чувств. У Константина был разбит лоб, а Жанна просто упала на него сверху. Видимо, он чем-то получил по голове, женщина же попыталась помочь, но не успела и потеряла сознание.
«И почему меня не позвали⁈»
Конечно, ответ был очевиден — они пытались меня спасти. Но героизм вышел им же боком. Фиговая ситуация.
И снова чей-то радостный крик снаружи:
— Сдохните, твари!
Следом за этим в зал прилетела очередная бутылка с горючей смесью. Я не стал дожидаться, когда всё вокруг сгорит, и схватил своих. В двери ломиться не видел смысла. Уверен, эти уроды, что напали, поджидают нас. Можно было бы с ними быстро расправиться, вот только… я почувствовал жуткую ауру того самого мага, с которым столкнулся, спасая Сарееву-младшую. Не надо быть гением, чтобы догадаться — на улице западня. Скорее всего, заблокировали все двери, кроме входной, чтобы сразу встретить меня «с распростёртыми объятиями».
«Ну нет, уроды, вы плохо меня знаете».
Я усмехнулся и оттащил домочадцев подальше от огня. После чего выпрямился и взмахнул рукой.
«Что ты задумал⁈» — испугалась Пафи, — «А если они очнутся и увидят, куда ты их затащил⁈»
«Разве у меня есть выбор?» — мысленно переспросил я.
А уже в следующую секунду открыл перед собой врата.
Мерцающая арка в Преисподнюю сейчас выглядела особо жутко, подыгрывая блеском огненному кошмару, что творился в моём доме. Но отступать я не собирался. И закинув Константина и Жанну на плечи, прыгнул в подземелье.
Сирены были слышны за несколько кварталов. Маг, с улыбкой следящий за тем, как полыхает дом Боярского, вздохнул и покачал головой.
— Быстро, — недовольно пробормотал он, — Похвально, но не в моём случае, — после чего гаркнул шпане, которую притащил с собой, — Уходим!
— Уже⁈ — один из них дёрнулся и с безумным взглядом уставился на босса, — Но мы только начали!
— Сюда едут копы, — сухо ответил ему маг, — Уходим.
— Да и фиг с ними! — хохотал тот, — Спалим и их тоже!
— Ты… — маг не закончил, так как в голове появилась новая мысль, — А впрочем, знаешь, ты прав, — подошёл ближе и приложил ладонь парню на лоб, — Теперь у них появится виновник. Но обо мне ты никогда не вспомнишь.