Выбрать главу

И гори огнем эта сине-зеленая комната, какой же мерзкий все-таки цвет.

Я сделала несколько шагов, села на стул. Не стул, а подлинное орудие пытки — жесткий, но стоять в моем положении было неимоверно сложно. Наталья попятилась к двери, прижимая к себе мой головной убор и ткань и кивая, остальные совсем растворились в темноте. Я с трудом — что на мне, черт возьми, надето! — подняла руку, утерла выступивший на лбу холодный пот.

Наталья выскользнула в дверь, и та закрылась, я успела расслышать только:

— В приказ бегите!

Кто-то, возможно, остался за дверью — караулить меня и труп. А я осталась в тишине, свечном приторном запахе, в компании мертвого боярина… Я повернула голову, склонилась над столом. Возможно, это… мой муж? Галлюцинации, которые слишком логичны, но мне не с чем сравнивать. Может, так и должно быть, если я накачана медицинскими препаратами? И если это медицинская кома, значит, все еще может кончиться хорошо?..

Я рассматривала, как могла, лицо и лысину убитого боярина и думала одновременно несколько крайне противоречивых мыслей. Что я лежу где-то под капельницами, интубирована, и сражаюсь за жизнь. И что это все, конечно, не бред. Это нечто, не имеющее названия. Другой мир? Посмертие? Чистилище? Испытание? Я не видела никакого тоннеля и белого света, выходит, те, кто рассказывает об этом, нагло врут. Я думала, что в комнате был вместе с нами — со мной и боярином — кто-то третий, и он же прикончил моего мужа и ударил меня по голове. Моя шишка — я, выругавшись про себя, опять подняла руку, прокляла последними словами того, кто выдумал такую издевательскую одежду — моя шишка была на затылке, так что я никак не могла удариться самостоятельно, даже если упала. Возможно, я сидела на том же месте, где сейчас. Упала я вон туда… нет, там нет ничего, обо что я могла бы так повредить голову, а о пол — тоже исключено.

Что за комната, что писал боярин, кто и за что его убил, что здесь делала я?

Я потянула лист бумаги из-под тела. На столе растекалась чернильная лужица, кляксы были и на бумаге, но от записей лист был чист. Ни буквы.

Я выпустила его, протянула руку к телу и сразу отдернула. Что-то во всем этом было не так, но что? Опираясь на стол, я встала, подумала, погладила свой живот. Ребенок. Я беременна. Как некстати. Почему этого не случилось раньше, там, где у меня было все?

Выдыхая с каждым шагом, я обошла боярина со спины, обратив внимание, как глубоко вошел нож в тело. Удар мастерский, со знанием дела, прямиком в яремную вену. Нужна серьезная сила, чтобы с одного удара лишить человека жизни. Ловко. Кто-то из тех, кто вошел сюда вместе с прочими, или тот, кто уже успел уйти далеко?

Я увидела то, что искала. Правая рука боярина безжизненно свисала, под столом белело оброненное перо. Наклоняться мне было тяжело, пришлось присесть, придерживаясь за стол, взять уже начинающую холодеть руку и убедиться, что — да, боярин перед смертью что-то писал. Чернильные пятна были свежими, мне показалось, что даже на моих пальцах остались следы.

Я выпрямилась, всмотрелась. Он был немолод — боярин, скорее всего, мой муж. Я не знала, сколько лет мне, мне всегда сложно было судить о возрасте прочих людей, тем более здесь, где все как один бородаты, но я навскидку дала своему мужу лет сорок пять. Борода прибавляет годы, но не настолько, чтобы я ошиблась на добрый десяток лет. Что это за эпоха, что за мир, если можно так назвать то, где я очутилась?

По работе я сталкивалась с историей, не детально, не как специалист, и кроме того, это была не Европа или ее альтернативная копия. Меня не сожгут как ведьму, но перспективы рисуются мрачные. Пытки, плаха, четвертование, дыба… Пыхтя, я дошла до окна — странно-серого, за ним ничего не было видно, но когда я коснулась непрозрачного стекла, мои пальцы обожгло зимним холодом.

Там, на улице, лютый мороз…

Одежда похожа на допетровские времена. Боярыня… а дальше неважно. Женщина в эту эпоху — вещь, у нее всегда был опекун, будь то отец, брат, муж, кто-то из родственников. Я знатна и богата — это плюс, и если меня сейчас же не потащат в застенки, я могу требовать встречи с царем — или кто здесь над всем этим главный. Не суть. Я беременна, и ребенок, появления которого я и все остальные ждут, наследник этого дома и всех богатств. Каменный дом, роскошная одежда. Наверное, есть за что бороться, и было кому-то за что боярина убивать.

Я попыталась открыть окно — безуспешно. Был какой-то непонятный секрет. Я снова вернулась к боярину. Стол с рисунком, это не все чернильные пятна, а это… похоже, не часть декора, здесь что-то стояло? Шкатулка или что-то вроде того?..