Это был самый спорный момент. Дуне нравилось сочетать спокойные цвета или использовать всего один-два цвета, но со множеством их оттенков. Душа бунтовала против пестроты и ярких красок, но именно насыщенный цветом рисунок считался дорогим и красивым.
Аграфена внимательно слушала и пусть с небольшим сомнением, но покивала, выражая согласие и Дуня немного успокоилась.
Она залпом допила молоко и, оживившись, начала рассказывать о том, что задумала.
Дуняша быстро перебегала от одной стены к другой, размахивала руками, показывая масштаб росписи или размер стеллажей, а также же успевая делать вид, что несёт гору посуды издалека, чтобы расставить её на стол. Вышедшие из кухни монахини улыбались, наблюдая за ней, а в их глазах появилось мечтательное выражение.
Для многих из них монастырь стал спасением, но женщин угнетало обилие камня и иногда им казалось, что он студит не только тело, но и душу. Поэтому они были бы рады, если бы маленькой боярышне удалось сделать обстановку более тёплой и жилой.
Аграфена оказалась благодарным слушателем и вовремя ахала, кивала или задавала уточняющие вопросы.
— Неужто сделаешь всё, что сказала? — с надеждой спросила она.
— Коли помощники будут, то почему бы и нет?
— А кто тебе надобен?
Дуня объяснила, что ей необходимы леса, чтобы добраться до верхней части стены, а потом показала на великолепную столешницу и начала объяснять, что полки должны быть столь же массивны и солидны, но для них потребуется ковать опору.
— Да, самой тебе это не сделать, — усмехнулась Аграфена. — Думаешь, красиво будет?
— Уверена, — с жаром подтвердила она. — Это будет выглядеть надежно и близко к природе, но даже если в трапезной эти полки не приживутся, то в помещении поменьше они точно будут смотреться по-царски.
— Так уж и по-царски! — рассмеялась Аграфена. — Ну что ж, про мастеров я поняла…
— Бабуля, мне помощницы нужны будут… — тут Дуня осеклась, увидев, как исказилось лицо родственницы. Такое улыбчивое и испещрённое легкими морщинками вдруг сморщилось, а губы задрожали… — Прости, матушка Аграфена, я… — испугалась она.
— Нет! — монахиня закрыла лицо руками и её плечи затряслись в безмолвном плаче.
Остальные тенями юркнули в кухню, а Дуня стояла столбом. Она сделала шаг вперед, намереваясь утешить, но остановилась, опасаясь сделать хуже.
Аграфена была такой уютной, понимающей, доброжелательно-снисходительной… она была бабушкой… бабулей, которой у Дуни никогда не было.
Боярышня беспомощно оглянулась, сглотнула ком в горле и все же решилась подойти и обнять.
— Я больше не буду, — покаялась она, сообразив, что, поддавшись обаянию задела чувства Аграфены. А ведь она ничегошеньки про неё не знает!
Неожиданно Аграфена сама крепко прижала Дуню к себе и в последний раз всхлипнув, тихо зашептала:
— Если наедине ты будешь обращаться ко мне бабушка, то я не против. Но при других ни-ни! Сама же знаешь, что нельзя…
Дуня болванчиком закивала и постаралась вернуть разговор в деловое русло:
— А игуменья Анастасия будет говорить со мной?
— Как же иначе? Она все глазоньки проглядела, тебя дожидаючи! — с иронией ответила Аграфена. — И сейчас, поди, молнии мечет, что я тебя не веду к ней.
Дуня широко отрыла глаза и недоверчиво хмыкнула.
Бабуля подшучивала над ней или над игуменьей?
Но более в трапезной делать было нечего, и они вышли во двор. Там Аграфена поторопила послушниц, разгружающих возок, и повела внучку к настоятельнице.
Дуня вертела головой, пытаясь ничего не упустить и почувствовать дух этого места. Здесь было по-особенному, но в чём заключалась эта особенность, от Дуни ускользало.
Погожий день купал монастырский комплекс в солнечных лучах, преподнося здания в выгодном свете, но не хватало ухоженности. Дуне хотелось стриженной травки, цветочков по краям дорожек и соло из повислых берез.
В идеале бы вымостить дорожки, создать укромные уголки со скамеечками и заросшими диким виноградом перголами. Все эти мелочи создали бы настроение, и мощные стены построек перестали бы подавлять. Наоборот, подарили бы чувство защищенности и комфорта тем, кто живет здесь.
Но тут же Дуня спорила сама с собой, доказывая себе, что попадающие под ноги черепки от посуды, налетевшие из леса и раскисшие прошлогодние листья, конские подарочки, разломанные колеса и прочая валяющаяся по всюду мелочевка показывает, что жизнь здесь кипит!