— Так вот ты какая, — со сдержанной улыбкой произнесла игуменья Анастасия.
— Да, это я, — обрадованно подтвердила боярышня и растерянно приоткрыла рот, торопясь сказать что-нибудь поумнее, но поняла, что это не нужно.
Вторая Дунина родственница внешне была противоположностью Аграфены. Видная и статная. При взгляде на неё приходило только одно слово: царица! В таких случаях не особо важны красота и возраст: женщины, умеющие себя держать и правильно преподносить, надолго оставались вне времени и как бы выше всех. Боярыня Кошкина была той же породы, но дородность понижала эффект царственности, на Дунин взгляд.
— На Милославу похожа, — обронила игуменья Анастасия, — но чувствуется в тебе бурлящая сила Дорониных. Хорошо ли это, покажет время.
Дуня согласно кивнула и даже развела руки, показывая ладошки, признавая спорный момент обладания бурлящей энергией. Сколько раз зарекалась сначала думать, потом делать, а всё как всегда! И ведь любит в тишине подумать, попланировать заранее, а как до дела доходит, то опять двадцать пять.
Не ожидавшая какого-либо ответа игуменья удивлённо приподняла бровь и посмотрела на сестру. Та развела руками и хмыкнула. Их внучка оказалась своеобразной и живенькой отроковицей.
— Я поселила тебя с трудницей. Она поможет тебе блюсти себя в чистоте и ознакомит с правилами нашей жизни, — коротко сообщила Анастасия и не видя больше никакой реакции на свои слова, строго спросила:
— Вопросы есть?
Вот тут Дуня оживилась. Она принялась выяснять, чего от неё ждут и в какие сроки, потом перечислила, что ей нужно. Когда она перестала расхаживать взад-вперёд, картинно взмахивая широкими рукавами летника (очень уж ей это нравилось делать), то игуменья подумала, что внучка выдохлась. Девочка вдруг застыла, прикусив торчащий заусениц на пальце крепенькими передними зубками и сосредоточенно его обкусывала под выжидательными взглядами двух родственниц, а потом встрепенулась и торжественно заявила:
— Я тут подумала и поняла, что у меня получается много однообразной работы, и чтобы взгляд не закостенел, необходима смена направления деятельности.
— Неужели? — усмехнулась игуменья, а её сестра в который раз всплеснула пухлыми ручками и забавно шлепнула губами намереваясь высказаться, но не зная, что сказать. Уж больно мудрено высказалась внучка.
— Да! — Дуня бездумно подхватила перо для письма и покачивая им в такт своих слов, продолжила:
— Пока мы с матушкой Аграфеной шли по территории двора монастыря, у меня родилась идея облагородить прилегающее пространство.
Дуня на миг замолкла и проверила слушают ли её. Дамы были само внимание и это вдохновило.
— Бог подарил нам величайшее разнообразие растений, а мы возле своих домов ходим туда-сюда, затаптываем красоту. А всего-то требуется задуматься об этом и приложить немного усилий. Во дворе есть места, где люди не ходят или наоборот, протоптаны широкие дорожки, так почему бы не посадить цветы там, где тихо, а где людно — не вымостить тропинки? Ведь архитекторы стараются и строят здания, вкладывая душу. Все к этому относятся с пониманием.
Дом Божий! — патетично воскликнула Дуня и тут же лицо её посуровело:
— А как же двор? Это же обрамление нашего дома! Это всё равно как красивая женщина перестанет следить за собой и будет носить одежду вкривь и вкось.
Женщины переглянулись, а Дуня никак не могла успокоиться:
— У вас же есть парадная часть двора и там чистенько, но не более. Есть хозяйственные части, а есть уединенные уголки. Всё можно поделить.
— Это что же, хочешь заборы поставить? — недоуменно спросила Аграфена.
— Если посадить в рядок деревца, то они послужат ограничительной чертой. Или ряд из цветущих растений с различным сроком цветения.
— У нас есть лекарственный садик, — с гордостью вставила Аграфена.
— Да? Но я не видела его, — опешила Дуня.
— Он за стеной.
— А здесь?
— Во время набегов к нам собираются люди со всей округи и все твои цветочки затопчут.
— Об этом я не подумала, но вряд ли телеги занимают весь двор.
— Нет, конечно…
— Тогда заранее расчертить места для постановки телег, чтобы они ровненько стояли возле стены и никому не мешались. Тогда и их хозяева во время осады не будут шастать по всему двору.
Дуня чуть не выдала немецкое «Ordnung muss sein» («Порядок должен быть!!!) Но почувствовала, что это будет перебор. Всегда и везде её саму призывают к порядку в быту и в мыслях, а тут она чуть сама не произнесла эту ужасную фразу-дубинку.
— Хорошо, — задумчиво посмотрев на неё, произнесла игуменья. — Я жду наброски росписи трапезной и того, что ты называешь «созданием красоты» во дворе.