А когда гончар доставил во двор поилку для птиц, то многие добровольные работники стали караулить прилетавших птичек, наблюдать за их суетой и считать благословением увиденное.
Никогда ещё на территории монастыря не было столько улыбающихся людей.
В трапезной работа тоже продвигалась. Сначала Дуняша попросила побелить стены, а пока шли подготовительные работы, приступила к вырезанию необходимых трафаретов и уже на этом этапе воспользовалась помощницами.
Игуменья выделила наиболее способных послушниц, мечтающих впоследствии переписывать книги и перерисовывать рисунки. Они внимательно наблюдали за Дуней, что бы она ни делала и учились. Будущие переписчицы даже не предполагали, что прежде чем боярышня возьмет кисть в руку и, помолясь, начнет творить, она потратит столько времени на скучную подготовку: выравнивание и побелка, трафареты и разметка на стене.
Где же творчество? Где состояние вдохновения? Они не понимали.
А Дуня учила их скрупулезно смешивать ингредиенты и аккуратно прикладывать трафареты, чтобы набить рисунок. Это было интересно, и послушницы всё запоминали, но не было в этом полета души. Девушкам казалось, что невозможно создать красоту без перехода души на какой-то иной уровень и сами себе навязывали посты, но их маленькая наставница лишь пожимала плечиками и говорила, что труд при учении скучен, зато плод от учения будет вкусен.
А Дуняша, окрылённая быстрым воплощением своих замыслов, не знала удержу. Гончар кроме поилки привёз подносы по размеру подоконников, и она сразу же задействовала их, посадив семена лука, укропа, зерна пшеницы и овса. Целью было посмотреть, что дольше всего сохранит декоративность. Ещё для трапезной были привезены цветочные горшки, и Пелагея сразу нашла, что посадить в них, но пока оставила посадки на улице. Когда похолодает, тогда занесет в помещение.
И только начавшиеся ливни остановили работы во дворе и сократили время росписи стен в трапезной из-за нехватки света и обилия засиживающихся паломников. Хоть место возле стены было огорожено и там стояли строительные леса, паломникам всё равно интересно было посмотреть, как маленькая боярышня с помощницами скачет по ним.
Гостям казалось, что стена словно бы сама украшается росписью, так быстро появлялись новые элементы. И пусть роспись пока была простой и грубоватой, но уже красиво и почти так, как на тех рисунках, что висят у входа.
Дуняша сделала шаг назад и посмотрела, аккуратно ли помощницы работают с трафаретами.
Удовлетворенная увиденным, она решила наконец-то приступить к более тонкой росписи подсохших заготовок, но за стенами вновь прогрохотал гром, и тяжёлая тёмная туча поглотила остатки света.
При такой темноте трудно было подобрать нужный оттенок краски, чтобы он создал тень листочкам или наоборот отобразил солнечный блик. Раздраженная неудобством, Дуня спустилась и ещё раз оглядела то, что уже сделано. С трафаретами дело продвигалось быстро, и пора было переставлять строительные леса, но Дуняша хотела успеть прописать хотя бы тень на заготовках, и если бы не непогода…
Боярышня убедилась, что помощницы доделают полосу без неё, решила отвлечься и проверить посадки на подоконнике. Там уже начало что-то пробиваться, зеленеть, но неравномерно. Так быть не должно.
Она, не обращая внимания на поглядывающих на неё людей, ожидающих еды, забралась ногами на скамью и потянулась к поддону. Её роста едва хватило, чтобы посмотреть и пощупать проклюнувшуюся зелень.
Довольная увиденным, она опустила голову и неожиданно наткнулась на настороженный взгляд мужчины. Ей бы отвернуться, но заляпанная грязью одежда незнакомца не вязалась с его властным звериным взглядом. И кажется, она знала этого человека.
Дуняша захлопала глазами, пытаясь вспомнить его и правильно поприветствовать.
Непростой муж смотрит на неё и ошибиться нельзя. Она застряла в состоянии непонимания ситуации всего лишь на несколько мгновений, но угрожающие поползновения в её сторону спутников этого человека заставили удивиться и попятиться.
Два воя непонятного знакомца быстро переглянулись между собой и постарались незаметно придвинуться к ней, а в их лицах проступило что-то охотничье. Не ожидавшая ничего подобного Дуняша вернула взгляд на главного и… вспомнила его!
— А ну, стой, глазастая, — прошипел вой узнанного боярина.
ГЛАВА 11