Я заглянула в сундук, там аккуратно лежало множество разной одежды, как понять. что мне следует надеть сейчас?
Я стояла, разглядывая недра сундука, как в комнату заглянула Параша.
Вот она мне и поможет!
— Параша, помоги мне, пожалуйста, одеться, что-то я ослабла совсем, — жалобно проговорила я.
Девушка с готовностью кивнула и ловко начала одевать меня.
Первым делом она подала мне длинную, в пол рубаху, видимо, это была нижняя рубашка, что-то типа сорочки.
Рукава тоже были очень длинными, они собирались на запястьях в красивые складки.
Рубашка была украшена вышивкой по подолу, рукавам и горловине. Я представила, сколько времени понадобилось, чтобы расшить только одну рубашку, и тихонько вздохнула.
Поверх рубахи, Параша помогла мне надеть платье из тонкой, похожей на шерстяную, материи, с широкими рукавами, сужающимися к запястьям и с красивыми разрезами вдоль руки.
Платье, мне показалось весьма скромным, но приглядевшись, я увидела, что оно тоже все расшито шелковыми нитями в тон ткани.
Красивый пояс Параша завязала вокруг моей талии, застегнула бусы на шее.
Затем, усадив меня на лавку, Параша ловко причесала мне волосы, заплела тугую косу и надела на голову что-то типа обруча для волос тоже богато расшитый жемчужинами и бисером.
Девушка оглядела меня, удовлетворенно кивнула, видимо осталась довольна собой:
— Все готово, боярышня.
— Спасибо тебе, Параша.
Я вышла из комнаты и спустилась по лестнице в большое нижнее помещение.
Первое. что мне бросилось в глаза — большая, нет огромная печь, красиво выложенная нарядной плиткой и изразцами. Было видно, что печь эта была как бы сердцем большого терема, ведь зимой, благодаря ей весь дом не замерзал.
Я прошла по тканым дорожкам в комнату, где стоял большой деревянный стол с лавками по обе его стороны.
Похоже, что семья готовилась к ужину. В центре стола стоял большой чугунок с дымящейся едой, аромат мяса и картошки разносился по всему терему. Я невольно сглотнула слюну, как же аппетитно пахнет. Тут же на столе стояла большая миска с толсто нарезанным хлебом. Мне очень хотелось схватить кусок этого ноздреватого хлеба, и съесть прямо сейчас, но я побоялась, вдруг так нельзя делать. Ничего, подожду.
Параша принесла большой кувшин и поставила на стол, затем она быстро расставила глиняные миски и положила ложки.
Появилась маменька, она улыбнулась мне ласково:
— Марьюшка, как хорошо, что ты поправилась!
Я склонила голову:
— Спасибо, мне уже гораздо лучше, только голова немного кружится, но ничего, скоро все пройдет.
Прибежала Настя, вслед за ней пришел Матвей. Рукава его рубахи были закатаны по локоть, лицо обветрило на солнце, было видно, что он проводил время за работой где-то на воздухе, может быть в поле?
Мы все расселись за столом. Я искоса поглядывала на Настю с Матвеем, чтобы не попасть впросак, руки я сложила на коленях, головой старалась не вертеть, ведь вряд ли для Марьюшки ужин в отчем доме был значимым событием.
Маменька быстро прочитала короткую молитву, все перекрестились, я тоже постаралась сделать это правильно.
Большой ложкой маменька разложила нам всем еду из чугунка, начала есть, тогда и Настя с Матвеем взялись за ложки, ну и я с ними.
Прараша разлила по кружкам квас из кувшина. Квас был холодный, но вкус его совсем не был похож на тот квас, что мы привыкли пить. Он был почти белым, совсем не сладким, но, наверное, пить этот напиток в жару будет совсем неплохо,
Хлеб тоже был необычайно вкусным, никакие батоны из наших пекарен не смогли бы сравниться с вкусом, казалось бы простого серого хлеба, но я уплетала этот хлеб за обе щеки с огромным удовольствием!
Маменька тихонько посмеивалась, глядя на меня:
— Смотри-ка, Матвей, Марьюшка наша так оголодала, что хлебушек ест с радостью. А раньше фыркала, мол не тот хлеб у нас.
Матвей взглянул на меня и подмигнул:
— Вот и славно, пусть набирается силы.
После ужина все разошлись по своим делам и только я не знала, чем мне заняться.
Я бесцельно побродила по комнатам и решила выйти во двор, подышать свежим воздухом.
Уже стемнело, луну затянуло облаками, я спустилась с высокого крыльца и пошла вдоль стены, касаясь ее ладонью. Деревянная стена была чуть шероховатая, будто живая. Я прислонилась к ней щекой и улыбнулась.
Вдруг сзади меня обхватили крепкие руки и кто-то горячо зашептал мне в ухо:
— Ну наконец-то…А я уж не чаял, что выйдешь.
Я попыталась вырваться из этих железных объятий, но мужчина только крепче прижимал меня к себе и покрывал поцелуями мою шею.