— Что я себе позволила — это сейчас уже дело десятое, — усмехнулась Наталья, — Придется вам смирится э этим.
Маменька поджала губы и вышла из комнаты.
— Послушай, Наталья, а ты уверена, что ребенок этот от Матвея? — спросила я.
— От кого же еще? — Наталья невинно смотрела на меня, широко распахнув глаза.
— Тебе виднее, — буркнула я и отвернулась.
— Ладно, пойду я, — Наталья поднялась, — Ты скажи Матвею, что я его жду, — Наталья пошла к дверям, — Ты не переживай, Марья, о нас с Матвеем, — обернулась от дверей Наталья, — Поженимся мы с ним и станем одной семьей…
— Вот о тебе я меньше всего переживаю, — пробормотала я и закрыла за Натальей дверь.
Маменька сидела в кухне на лавке, подперев голову рукой и задумчиво смотрела в окно.
Увидев меня, она смахнула слезинку:
— Что ж это такое, Марья, — маменька вздохнула, — Разве может девица вот так себя вести? Мало того, что честь свою не сберегла, так еще и рассказывает об этом и не стыдно ей!
Я села рядом с маменькой и обняла ее за плечи:
— Нет у нее ни стыда, ни совести, — я посмотрела маменьке в глаза, — Не от Матвея этот ребенок, поверьте мне!
— Как ты можешь это знать? — вздохнула маменька, — Свечку ведь, поди, не держала.
— Не держала, но знаю, и вы скоро все узнаете, — я говорила так уверенно, что маменька уже с надеждой смотрела на меня, — Вот вернутся отец с Матвеем и … князем и вы все поймете.
— Хорошо, кабы все так и было, — маменька слабо улыбнулась, — Что бы я без тебя делала, Марьюшка, — маменька встала и принялась расставлять посуду на полки, — Ты иди, отдохни, и посмотри, что там наша егоза делает.
Я поднялась в комнату Насти. Она сидела, забравшись с ногами на кровать и что-то мастерила из кусочков ткани.
— Ты что делаешь, Настя? — присела я рядом с ней.
— Вот хочу для моей куклы сшить праздничное платье, — Настя наклонила голову к плечу, — А потом думаю, что нужно еще сделать и накидку, чтобы она не замерзла осенью.
— Повезло твоей кукле, — я погладила Настю по голове, — Она у тебя может менять наряды, как настоящая девочка.
— Да, мне очень нравится мастерить одежду, — Настя улыбнулась, — А еще я попросила маменьку, чтобы она дала мне немного гусиного пуха, чтобы сделать для куклы перину и подушки, а Матвей обещал сколотить кровать для куклы, — глаза у Насти горели, — Потом я поищу для нее сундучок маленький и сложу в него все кукольные одежды.
— О, я тебе подарю свою шкатулку, — я встала, чтобы пойти за шкатулкой, — Подойдет тебе?
— Спасибо! — обрадовалась Настя, — Прямо сейчас подаришь?
— Конечно, пойдем, сразу и заберешь ее, — я взяла Настю за руку и мы пошли в мою комнату за шкатулкой.
Я отдала Насте шкатулку и она побежала укладывать в нее кукольные богатства.
Уже вечерело, я не находила себе место, в ожидании отца и Матвея.
Все у меня валилось из рук, я не могла придумать себе никакого занятия, и просто уселась около окна, наблюдая за рыжим котом, который лениво умывался, поглядывая на меня.
Кот был красивым и очень важным, с зелеными глазами и полосатым хвостом, я любила смотреть на него, он всем своим видом поднимал настроение и успокаивал.
Наконец, я услышала топот копыт и через несколько минут в дом вошел отец. Он был весь в пыли, под глазами залегли тени, но он улыбнулся и подмигнул мне и я поняла. что все хорошо и можно выдохнуть.
— Все сделано, — отец устало уселся на лавку, — Федора и Ядвигу предупредили, они будут осторожны. А мне бы поесть чего…
Я бросилась на на кухню и мы с маменькой накрыли стол, чтобы накормить отца.
— Как там Ядвига? — не утерпела я, — Все у них хорошо?
— Все в порядке, — отец хлебал щи, — Кланяться вам велели и в гости звали.
— Надо и правда навестить их, — я оглянулась на маменьку, — А может как-нибудь соберемся и все вместе поедем?
— Там видно будет, — уклончиво ответила маменька, — Что мы загадывать-то будем? Ты, отец, ешь, а потом мы с Марьей тебе расскажем про нашу гостью сегодняшнюю.
— Что за гостья? — отец вытер бороду и усы полотенцем и взглянул на маменьку, — Говори, коли начала
Маменька только махнула рукой и вытерла слезы:
— Ох, не могу я говорить, — она кивнула мне, — Расскажи ты, Марья.
Я кивнула маменьке и рассказала отцу о визите к нам Натальи и обо всем, что она поведала нам.
— Ишь ты, шельма какая, — усмехнулся отец, — И ведь не боится ничего, — он хитро прищурился, — Ничего, ты, мать, не переживай, не женится наш сын на паскуде этой! Это мое последнее слово.