— Спасибо, мужики, балуете вы свою боярыню! Новости давайте!
— Сейчас барыня! Новости у нас хорошие. Заканчивается смута! Царя на Соборе избрали. Давеча вестник проезжал, по всем селам ездит, весть разносит. Избрали Романова, Михаила Федоровича, отрока. Хоть какая-то родня прошлым правителям! Да и отец у него великого ума мужик. За веру сейчас страдает, что не допустил католика-латинянина на Русь! Так что скоро порядок в государстве наведут. Царя нового в Москве ждут, венчать на царство готовятся! Шведы зашевелились, разлад у них. Король велел сыну своему домой ехать, раз на Руси ему ничего не светит, а верхушка против. Солдаты тоже домой хотят. Много богатства с нас не возьмешь, разорена страна-то, а их король на Польшу нацелился, там много чего пограбить можно! Вот и боятся не успеть к грабежу! Вот такие новости.
— Хорошие новости, спасибо!
— Так ты говори, боярыня, что нам делать, а то дни еще короткие, не успеем.
— Так раз кур привезли, оборудуйте клеть в сараюшке, крепкую, что бы лиса не добралась, да воды принесите, в большую бочку с озера, а в кадушку с родника, да дрова дорубите, что с осени лежат, вот и все дела. Гашка, покажи все. А я хоть приоденусь, а то выскочила к вам чуть ли не простоволосая! И одного петуха в дом занеси, пусть разморозится, давно ухи куриной не едала!
— Так мы привезли еще и курицу, только она старая, нестись почти перестала, но цыплят хорошо высиживает. Может ее под нож?
— Нет уж, у нас пока щи еще не доедены, как раз петух размозится. Не будем куру губить, раз цыплят хорошо водит В курятник ее, со всеми, и гнездо сделайте. Цыплят наведет, летом цыплятами полакомимся! Хоть и приходит страна в порядок, а я думаю, нам лучше дочку и зятя здесь дожидаться. Спокойнее!
Глава 6
Мужики разошлись работать, Гашку отправила Аглая им помогать, и шагнула за занавеску.
— Анна — сказала строго — пройди в горницу, переоденься! Да продуктами с Гашкой займись. Петуха ближе к печке положи, как немного оттает, разрубим и варить поставим. Уха куриная больным и раненым очень полезна.
Боярыня присела на кровать к Михаилу, пощупала шею, зажгла свечу, велела Муромскому ее держать, сама взяла серебряную ложку и осмотрела горло.
— Хорошо, налеты уменьшились. И жара нет, но к вечеру вновь подняться может, поэтому отвар выпей. Настоялся, полезнее будет. Три раза в день пить будешь! Раньше горлом страдал?
— Да, особенно, как ноги промочу. Горло болело и колени. Но такого жара, что бы сознание терять не было. Поболит, пополощу солью, и пройдет. Почти само. Лекарю не показывали.
— Зря, но ладно. Я полоскание сделаю, будешь три раза, после еды полоскать горло. Раз умеешь. Сейчас завтракать будем. Есть хочется?
— Хочется!
— Хорошо, аппетит первый признак выздоровления. Княжич сказал, что ты из рода Романовых, опальных при Годунове. Отец, мать живы?
Михаил задумался, что отвечать. Врать не хотел, хозяйка их, почитай спасла, признаваться было страшно. Старуха нахмурилась. Миша Муромский чутьем понял — нельзя сейчас врать. Вчера эта боярыня их жизни в руках держала. Соврут — обиду затаит. Как им тогда ее хлеб-соль есть, под одной крышей спать? А ехать пока нельзя, ежели в деревне лошадей просить с подводами, то тоже признаваться придется! А это опаснее, шпионы шведские могут прознать, а у них ни охраны, ни оружия, ни сил. Да и старуха с внучкой — ведуньи, хорошо вчера помогли. Вон, Миша чуть не умер, а сегодня уже есть хочет. И жара нет! Он посмотрел на друга и головой кивнул — признавайся!
Михаил вздохнул.
— Михаил Федорович Романов я, слышали, что мужики рассказывали?
— И как вы здесь, на севере очутились? Дорога на Москву вон где, отсюда далеко!
— Знак мне был. Иконе Тихвинской Божьей матери поклониться. Вот и свернули с пути. И хорошо ехали, быстро. И обо мне никто не знал, за приживальщика княжьего принимали. Так что шведы не на меня охотились, на Мишу. Хотели знатного отрока в плен взять и выкуп богатый получить. Наемники. У них только выгода на уме.
— Хорошо, что сознался. Только я не буду тебя именовать, как положено. Не обессудь. Мишей звать буду, как бабушка старая. А Михаила, дружка твоего, княжичем, что бы не путать. И весть пока посылать не будем. Я так думаю, пропажу твою или еще не вскрыли, думают, устал отрок, отдыхает. Или вскрыли, но скрывают, тайно ищут, а может быть и то, и другое. Воеводы в Калязине, Кашине, Бежецке да в Устюжине доложить боятся, сами ищут! А, ежели, как ты, княжич заподозрил, предатель в Устюжном сидит, то тем более беречься надобно. Только я думаю, нет там предателя. Уж слишком шибко ненавидят здесь шведов за все их непотребства! Скорее всего, разосланные их соглядатаи вашу дружину углядели и доложили. Много здесь варягов, русский хорошо знающих, столетия торговлю вели! Все поняли? Значит, тобой, Муромским прикрываемся — поехал, мол промысел отцовский проведать, да решил иконе чудотворной поклониться, благо недалеко. А с тобой, дружка твой, приживальщик, сирота роду хорошего. Ясно, отроки? Но, пока можно, прячу вас. Это когда Михаил полностью поправится, надо будет вас в Москву отправлять. Тогда сказку и объявим.