Я остановилась на заправке, потому что это был не тот разговор, который я могла бы вести за рулем. Скажу ли я ей правду или ложь? Быстрый взгляд в зеркало заднего вида показал мне, что это не просто случайный вопрос.
Боже, ей всего три.
Этого не должно было происходить. Я припарковалась и глубоко вздохнула, прежде чем повернуться на заднее сиденье и посмотреть ей в лицо.
— Кен, твой отец…
Я остановилась, когда заметила чрезвычайно крупного мужчину, одетого во все черное в середине лета, сгорбившегося и заглядывающего в окно машины, где сидела моя дочь. Она молча смотрела в ответ, ее тело напряглось.
— Кто ты, черт возьми, такой? — я кричала, хотя окна были закрыты.
Когда его рука потянулась к дверной ручке, я попыталась нажать кнопку замка, и тогда я заметила второго мужчину, так же одетого в черное, стоящего рядом с моей дверью с пистолетом, направленным прямо мне в голову, посреди бела дня.
— Если ты хотя бы хлопнешь ебаными ресницами, я вышибу тебе мозг через уши, поняла?
— Мама!
— Кеннеди! — не обращая внимания на предупреждение, я обернулась и увидела, как моя дочь борется с большими корявыми руками, поднимающими ее из автокресла. — Убери руки от моей дочери!
Все произошло быстро. Слишком быстро. И хуже всего было то, что я даже не знала почему. Я кричала о помощи, но ее не последовало. Ни звука моего голоса, ни доброго самаритянина.
Только боль.
Последнее, что я помнила — это звон в ушах, заглушающий крики моей дочери.
ГЛАВА ЧЕТЫРЕ
КИНАН
— Держи свою задницу неподвижно, Лейси. — Или это была Люси?
— Я не могу, — заскулила она и пошевелила попкой. — Это больно.
Я подавил искушение столкнуть ее со стола и вместо этого вонзил иглу глубже в ее кожу. Ее шипение от боли было музыкой для моих ушей, и даже сейчас я чувствовал, как мой член твердеет.
Когда дело касалось боли, то существовало два типа людей. Те, кто получали ее, и те, кто ее дарил.
Скажем так, я стал щедрым ублюдком.
— Неподвижно, — приказал я еще раз, на этот раз ниже и глубже, давая ей понять, что я серьезен, — или убирайся к черту с моего стола.
Она пробормотала извинения и сумела сохранить спокойствие, пока я заканчивал последнюю большую татуировку в виде бабочки, стереотипную для женщин, которые не смогли осознать, что состарилась. В обычной ситуации я бы ее отверг, но отчаянная потребность отвлечься требовала отчаянных мер.
— Пять сотен, — приказал я, завернув ее тату. — Плати и уходи.
Такая простая татуировка, как у нее, стоила бы не так дорого, как я просил, но у меня было такое настроение.
Она слегка надулась, но благоразумно не стала спорить. Она знала, что так будет лучше. Репутация, которую я заработал за последние четыре года, опережала меня.
— Не волнуйся. Я оставил немного места на твоей заднице на десерт (прим.: для другого тату).
— Действительно? — завизжала она. Глупая сука действительно повернулась, надеясь увидеть свою татуировку. Чертовы пустословы.
— Послушай, Люси…
— Лейси.
— У меня дела, а ты меня задерживаешь. — Я пошевелил пальцами в поисках денег, готовый выбросить ее на улицу с деньгами или без них.
— Ох, эм…
Я посмотрел на нее и почувствовал, как у меня сжалась челюсть.
— Черт. У тебя нет денег, да?
— Не… не так уж и много.
— Сколько?
— Две.
— Оставь деньги на столе и уходи. Не возвращайся. — Я уже отворачивался, ожидая, что она рано или поздно уйдет.
— Ох, подожди! Я знаю.
Ты нихрена не знаешь.
Я продолжал идти в свой кабинет, а она следовала за мной по пятам. Мое настроение ухудшилось только тогда, когда я сел за большой стол из красного дерева, а она последовала за мной, опустившись на колени.
— Последний шанс. Уходи, — предупредил я.
— Но разве ты не хочешь, чтобы я сначала отплатила тебе? — она провела руками по моим ногам, и даже несмотря на то, что нас разделяли джинсы, мое тело похолодело. — У меня есть кое-что получше денег, — промурлыкала она.
— Ах, да? — я провел пальцами по ее волосам. — И что же это?
— Позволь мне показать тебе, — ответила она, пытаясь расстегнуть мой ремень. Мои руки остановили ее, когда я наклонился вперед.
— Хочешь отсосать? — она облизнула губы и наклонила голову вперед, но моя рука внезапно остановила ее, когда я использовал ее волосы как поводок. — Я задал тебе чертов вопрос.
— Да. Я хочу отсосать.
Я позволил улыбке заиграть на моем лице, что, казалось, принесло ей облегчение.