— Их?
Я был уверен, что на моем лице было написано замешательство, но его отвлекла громкая вибрация телефона.
Глубокие гневные морщины образовались вдоль его предплечья, когда он посмотрел на свой телефон. Он был настолько поглощен своим телефоном, что совершенно забыл о пистолете, направленном ему в голову.
Когда на его лбу появилась пресловутая вена, я наконец опустил руку. Он сердито провел пальцем по экрану, прежде чем поднести телефон к уху.
— Киран! — я услышал по телефону что-то похожее на крик Лэйк.
— Что случилось? — все, что можно было услышать по линии — это плач Лэйк. Она что-то говорила, но я едва мог ее понять, и когда Киран выругался в трубку, я понял, что его терпение кончилось. — Блядь, детка. Перестань плакать и скажи мне, кто тебя обидел.
— Не меня, — услышал я ее стон. — Шелдон.
Когда я услышал имя Шелдон, мой пульс ускорился втрое, а затем увеличился в четыре раза. Она была ранена?
Я не осознавал, что мой кулак сжался, а ногти глубоко впились в кожу, пока я не почувствовал первую каплю крови.
Оставшуюся часть разговора я не слышал, и к тому времени, как я очистился от убийственной ярости, захлестнувшей мои чувства, Киран завершил разговор.
— Что случилось с Шелдон?
— Кинан…
— Черт возьми, скажи мне, или я действительно убью тебя.
Пистолет задрожал в моей руке, когда я увидел, как он глубоко вздохнул и провел рукой по лицу в явном признаке волнения.
— В нее стреляли. Она…
Мой кулак коснулся его лица еще до того, как я осознал, что двинулся вперед.
ГЛАВА ШЕСТЬ
ШЕЛДОН
— Тебе не обязательно было ему звонить.
Мой голос дрожал от множества эмоций, которые я сейчас испытывала. Физическая боль была ничем по сравнению с ощущением полной беспомощности.
— Ты шутишь что ли? Знаешь, сколько дерьма он на меня выльет за то, что я так долго ждала? Ты была ранена в голову и находились без сознания почти двадцать четыре часа. Он убьет меня!
— Мы с тобой обе знаем, что Киран слишком эгоистичен, чтобы лишать себя тебя, и я не была ранена в голову. Это всего лишь царапина.
— Шелдон, Кеннеди пропала. Нам нужно сказать ему. Чем скорее, тем лучше.
— Она права, дорогая. Если кто и знает, кто стоит за ее похищением, так это он, — заявил Джон. Он прибыл всего несколько часов назад. Лэйк пришлось позвонить ему, когда она не смогла связаться с Кираном. К счастью, я вовремя пришла в сознание, чтобы помешать ей — не умолять — позвонить ему до того, как я поговорю с полицией.
Мы все знали, что произойдет, когда Киран узнает, что Кеннеди больше нет. Он просто может убить меня вместе с ублюдками, которые ее похитили.
Если ее когда-нибудь найдут.
— О, Господи.
Рыдания прорвались сквозь меня, когда я подумала о монстрах, которые украли Кирана, когда он был малышом. Лэйк подбежала и начала массировать мою спину. Я знала, что она напугана так же, как и я, хотя ей лучше удавалось это скрывать.
Я и все остальные были абсолютно уверены, что похищение каким-то образом связано с прошлым Кирана. Кто еще стал бы пытаться совершить случайное, неосторожное похищение средь бела дня, если бы не было цели получить что-то важное?
Митч.
Это должен был быть он. Однажды он сделал это со своим собственным сыном. Не было никаких оснований полагать, что он не сделает то же самое с Кеннеди. Ему снова удалось сбежать и скрываться в течение четырех долгих лет.
Киран никогда не прекращал поиски, хотя мы все считали, что он, скорее всего, мертв из-за огромного долга, не имея возможности его выплатить.
Последовала паника, когда мое воображение разбушевалось от мыслей о том, где может быть мой ребенок и в порядке ли она или страдает ли по причинам, которые не могла понять.
Каждую секунду, когда ее не было, я умирала еще немного внутри.
И что еще хуже, отец моего ребенка мог вернуться с Кираном, а он даже не подозревал о ее существовании. Я закрыла глаза и произнесла тихую молитву, чтобы Киран не нашел его до телефонного звонка. Возможно, это было эгоистично, но я бы сделала все, чтобы защитить своего ребенка.
— Ты уверена, что рассказала полиции все, что знаешь? — спросила Лэйк в который раз.
— Я уверена. Все произошло так быстро, что вспоминать особо нечего. — Но что я помнила очень ярко, так это крики моей дочери, когда ее забирали от меня.
К счастью, пуля задела только левую часть моей головы, но этого оказалось достаточно, чтобы я потеряла сознание. Врач заверил меня, что от раны не останется рубцов, но это последнее, о чем я беспокоилась. Я сказала ему то же самое.