— Куда все ушли?
— Твой отец и Джон забрали Кирана, чтобы он остыл. Кинан и Лэйк последовали за ними.
— Все плохо. Кто эти ребята? Они не работают на папу.
— Нет, но люди твоего отца заняты чем-то другим, и это были единственные следователи, которых мы смогли найти в короткие сроки.
— Чем-то другим? Вот как? Папа берет только лучших. Ты хочешь сказать, что моя дочь — ваша внучка — не самое важное?
— Это не так, Шелдон, — губы моей матери сжались от гнева. Ее совершенные черты лица казались искаженными и почти уродливыми, когда она пристально смотрела на меня.
— Дай угадаю… бизнес? Это всегда было бизнесом. Бизнес всегда стоял выше нас, если только не возникали юридические проблемы, которые нужно было устранить. Мы не могли и не должны запятнать имидж семьи.
— Как ты смеешь так говорить со мной?
— Смею, мама. Я понимаю. Возможно, у моей дочери нет бабушки и дедушки, но у нее есть я… — Я сделала паузу, когда мысль ударила меня, как грузовик на скорости. — Вы бы предпочли, чтобы ее никогда не нашли? Спасет ли ее исчезновение имя и имидж семьи?
— Шелдон Чемберс, что ты такое говоришь?
— Вы с папой не пытались скрыть, что ненавидите Кеннеди за то, что она незаконнорожденная.
— Я не ненавижу свою внучку. Как ты смеешь!
— Нет, но ты ревнуешь ее. Ты ненавидишь меня за то, что она у меня есть.
— Мы всегда хотели для тебя лучшего, Шелдон. Я никогда не поддерживала, чтобы ты встречалась с этим парнем, а потом ты еще больше оскорбила нас, родив от него ребенка. Члены его семьи — не более чем обычные преступники, скрывающиеся за украденным богатством. Если ты спросишь меня, им следует просто позволить своей семейной линии умереть вместе с этими парнями.
— Для тебя работа важнее всего. Папа тоже так думает?
— Конечно. Мы с твоим отцом усердно работали, чтобы дать тебе и Дэшу лучшее, что может предложить жизнь. А ты плюешь нам в лицо, выбирая отбросов.
— Так зачем же помогать Кирану, когда он умудрился попасть в беду?
— Потому что если бы мы этого не сделали, то твой брат, каким бы наивно преданным он ни был, сделал бы это сам. Мы не могли рисковать, что наше имя запутается в его беспорядке.
— Вы не можете продолжать выбирать за нас нашу жизнь. Вы не имеете права.
— Мы имеем на это полное право, Шелдон. Пока вы носите нашу фамилию, вы будете действовать соответственно.
Низкое, опасное рычание из-за двери помешало мне ответить, как того хотелось.
— Что ж, возможно, пришло время ей перестать носить вашу фамилию.
Я откинулась на подушки, желая просто исчезнуть. Я от боли закусила губу, гадая, как много он услышал.
— Какую же тогда ей носить? — моя мать усмехнулась. — Твою?
— Почему бы и нет, — ответил Кинан с ухмылкой.
Что, черт возьми, он имел в виду?
— Я так не думаю. — Моя мать смотрела на него так, словно он был не более чем жуком, которого она хотела бы раздавить своими дорогими туфлями.
— Забавно, что ты смотришь на меня как на мусор, но это у твоей дочери внебрачный ребенок.
Боль пронзила мою грудь, а желудок скрутился узлом от того, как он унизительно говорил обо мне. Я знала, что его комментарий предназначался не только для моей матери, но и для меня.
— Мне почти жаль, что я пропустила твою отчаянную попытку спасти твое королевское имя.
Моя мама и Кинан в прошлом всегда были вежливы друг с другом. Я даже долгое время верила, что они его одобряют, несмотря на наши непростые отношения. Так продолжалось до тех пор, пока я не забеременела и Кинан не ушел, тогда они открыто заявили о своей неприязни.
Мне нужно было как можно быстрее разрядить эту ситуацию.
— Кинан, остановись. Мама…
— Похоже, ты сильно дезинформирован, если думаешь, что можешь смотреть свысока на мою дочь, ведь это из-за тебя она сейчас в таком положении.
Ох, блин.
Я уже могла видеть, как крутились колесики в голове Кинана, когда он собирал воедино то, что говорила моя мама.
— Мама, сейчас не время. Кинан, я должна тебе кое-что сказать, но не сейчас. Не здесь.
— Зайти позже? — потребовал Кинан, игнорируя мою просьбу.
— Кеннеди три года. Посчитай.
ГЛАВА СЕМЬ
КИНАН
— Ей всего три, — подчеркнул тролль, как будто я был идиотом. В каком-то смысле я так и думал, если бы не понял это с самого начала. Если Мелисса и пыталась сбить меня с толку, то ей это удалось.
Три.
Три года.
Три чертовых года.
Я бы даже не оскорбил свой интеллект, занимаясь математикой.