— Мой, — он похлопал по кожаному креслу. — Запрыгивай и ляг на живот.
— Но я не хочу татуировку.
— Я не спрашивал, Шелли, — пригрозил он, не поднимая глаз.
— Ты ведешь себя смешно.
— Ты можешь сделать это добровольно, или я могу привязать тебя к стулу и в любом случае делать то, что захочу.
Я боролась со своим выбором и поняла, что мне не хватает преимущества или слов, чтобы убедить его в том, что то, что он делает, пересекает слишком много границ.
Глупая девочка-подросток во мне все еще надеялась…
Я быстро выполнила его приказ, прежде чем он увидел мои слезы. Я положила голову на мягкую кожу, признавая поражение, и приказала своему телу оставаться неподвижным.
Я все это заглушила.
Гул машины.
Ощущение его руки.
Пронзительную вибрацию иглы по моей коже.
Я оставила все это в прошлом.
ШЕСТЬ ЛЕТ НАЗАД
— Ты боишься?
Мне потребовалось время, чтобы собраться с силами после того, как он только что закончил бессмысленный поцелуй. Мы были в его спальне, и на заднем плане тихо играла романтическая музыка. Я должна была признать, что он делал все возможное. Укол печали и гнева пронзил меня, когда я вспомнила наш недавний, но короткий разрыв и его причину. Я простила его, но желание придушить Джессику Стэнтон все еще было сильным. Она была подругой, и они вдвоем совершили немыслимое, когда целовались на вечеринке.
— Немного. Я никогда не делала этого раньше.
Милейшая улыбка расползлась по его губам и немного облегчила мою нервозность.
— Ты не представляешь, как меня это радует.
— Почему? Потому что испорченный товар?
— Ой. Это больно. —
Он схватился за грудь, как будто серьезно ранен.
— Может быть, это поможет, — прошептала я и быстро сбросила платье, прежде чем потеряла смелость. Я была удивлена тем, насколько была смелой, хотя все это было притворством. Его глаза смело обследовали каждый дюйм моего тела, и я вздрогнула от одного только этого контакта.
— Ты уверена, что хочешь сделать это сейчас? Мы можем подождать, если хочешь.
Я кивнула головой, даже скрестив руки на груди. Месяцем ранее мне исполнилось шестнадцать, и я чувствовала, что готова как никогда.
— Какой день может быть лучше, чем День святого Валентина? — пошутила я.
— День твоей свадьбы, — ответил он. Его лицо изменилось от вины, и он попятился, но моя рука протянулась, чтобы остановить его.
— Знаю. Я пошутила, но я хочу тебя сейчас. Я выбираю тебя. Я выбираю этот момент.
— Я не заслуживаю тебя.
— Значит, я просто потрясающая.
— Мне очень жаль, ладно? Это никогда не произойдет снова. Я не хочу снова причинять тебе такую боль.
Как бы мне не хотелось рисковать этой ночью, я не могла сдержать своих чувств.
— Зачем ты это сделал?
Его голова упала вперед, а плечи затряслись, когда он схватился за простыни. Я видела, как вены на его руках вздулись и растянулись.
— Если бы я знал.
НАШИ ДНИ
Он солгал. После первого раза с каждым последующим он причинял мне боль гораздо сильнее. Вчерашняя боль не прошла со временем. Все только нагноилось.
— Куда ты ушла? — я почувствовала, как меня поднимают, и теперь я сидела прямо. Я почувствовала боль на заднице и посмотрела вниз, чтобы увидеть его работу, но обнаружила лишь повязку.
— Что?
— Где ты только что была? Ты была твердой, как доска.
— В моих воспоминаниях, Кинан. Это мое единственное утешение. Так, что за татуировку ты сделал?
— Я же сказал… мне нужно исправить ошибку.
Осознание пришло, и меня трясло от гнева.
— Ты снова сделал татуировку со своим именем?
— Не совсем.
— Что. Ты. Сделал?
— Я оставил напоминание о том, кому ты принадлежишь. На самом деле это больше для меня.
— Твое высокомерие отвратительно.
Возможно, это прозвучало мелочно, но это было все, что я могла сделать на данный момент — если не считать убийства.
— Хочешь сказать, что не хочешь меня?
— Более или менее.
— Давайте проверим эту теорию.
Одним плавным движением он перевернул меня и опустил шорты вокруг моих лодыжек.
— Вот как это будет? Я не твоя игрушка, Кинан.
— Нет, детка. Это не так. Ты слишком хорошо трахаешься, чтобы быть игрушкой. — Я чувствовала, как он снимает повязку с моей задницы. — Моя, — прорычал он и схватил меня за руку.