Почему он изменил свое мнение о Кеннеди? Почему был нежным и почти приятным?
Одна часть меня надеялась, что это реально, а другая боялась, что это всего лишь очередная игра разума.
Я вошла в спальню, где Кеннеди крепко спала, и долго смотрела, как поднимается и опускается ее грудь. С каждым ее вздохом на сердце у меня становилось легче. Она была в безопасности. Она была дома. Мы были друг у друга.
— Мы должны рассказать ей как можно скорее, — моя голова повернулась к двери, где стоял Кинан, его волосы и тело были мокрыми, а вокруг талии было обернуто полотенце. — Ты снова пускаешь слюни.
— Твой член практически делает палатку из этого полотенца.
— В моем члене нет ничего практичного, детка.
— Почему ты так мило говоришь со мной?
— Ты бы предпочла, чтобы я угрожал и кричал на тебя?
— По крайней мере, это было бы по настоящему.
— Позволь мне показать тебе кое-что настоящее, — прохрипел он, когда его глаза потемнели до угольной тьмы. Я внезапно пожалела о сказанном. Меня пугало, как быстро он мог меняться. — Пойдем.
Он отвернулся, предполагая, что я последую за ним.
И я последовала.
И я проклинала себя всю дорогу до его спальни.
Он сел на край большой кровати и согнул палец.
Глупая я последовала за ним.
— Лицом к стене.
Я сделала, как мне сказали, хотя мой мозг послал телу команду бежать.
Ты можешь сделать это.
Как бы он меня ни ненавидел, я должна была помнить, что где-то глубоко внутри все еще был Кинан. Мой Кинан. Кинан, у которого всегда была готовая шутка и любящий подход.
Только… в этот момент, здесь, вместе со мной, он не был моим Кинаном. Он был моей погибелью.
Я слышала, как он двигался, но почему-то знала, что развернуться было бы ошибкой. Комната наполнилась медленным и сексуальным пением мужчины, который пел о потерянной любви, замененной ненавистью и сексом.
— Станцуй для меня.
По его команде мои бедра начали покачиваться. Прозрачная ткань, которую он приказал мне надеть, не скрывала форм, которые я приобрела во время беременности. Его глаза перед тем, как я повернулась, когда они сканировали мое обнаженное тело, сказали мне, что он оценил это.
— Твоя задница еще красивее, чем я помню. А твои сиськи… — его стон был тихим, но прекрасно слышимым. — Теперь ты женщина, — его теплое дыхание скользило по моей коже, согревая меня, но в то же время вызывая холодок. Я даже не слышала, как он двигался. — Мой ребенок сделал это с тобой?
— А ты как думаешь?
— Я думаю, ты сексуальнее, чем когда-либо. Даже идеальная.
Его рука прошла между моих бедер и скользнула вверх, пока кончики пальцев не оказались под тонкой ночной рубашкой.
— Идеальная? — я едва смогла произнести это слово, когда его пальцы на мгновение коснулись моей киски, прежде чем исчезнуть, как будто этого никогда не было.
— Идеальная, — повторил он. — На самом деле это очень плохо.
Поцелуй в плечо заставил меня нуждаться в большем, чем просто многообещающая угроза.
— Почему это?
— Потому что ты перестанешь быть такой, когда я с тобой закончу. Я буду тем дьяволом, которого ты из меня сделала.
— Может быть, ты всегда был таким человеком, а парень, в которого я влюбилась, был фасадом.
Он развернул меня лицом к себе, положив руки мне на бедра.
— Поздравляю, Шелли. Наконец-то ты думаешь головой.
Он толкнул меня на кровать и залез на меня сверху.
— Жаль, что твоя голова не нужна для того, что я собираюсь с тобой сделать.
— Я никогда не говорила, что хочу тебя.
— Тебе не обязательно это делать. Твое тело говорит все, что мне нужно знать, — он провел рукой по моему бедру и положил ее туда, где мое бедро соприкасалось с промежностью. — Твоя киска тоже не врет. Я чувствую весь этот жар между нами прямо… здесь, — он провел пальцем по моей киске, и мое предательское тело задрожало.
— Потому что ты играешь нечестно.
Я стянула полотенце с его бедер, а он сдернул прозрачную ткань через мою голову. Моя рука тут же схватила его член и направила его внутрь себя.
— Я никогда этого не опровергал, — простонал он, когда полностью вошел.
— Тогда что нам теперь делать?
— Трахнуться.
Его губы встретились с моими, и в тот же момент он начал двигаться внутри меня. Мои ноги крепче обхватили его за талию, и я притянула его к себе. Его темный взгляд пригвоздил меня к кровати как раз перед тем, как это сделали его руки.
— Только я контролирую эту хуйню, детка, так что отпусти и дай мне это.
Мне пришлось схватить его за бедра, чтобы справиться с резким, но медленным движением его тела. И так было каждый раз, когда я ему отдавалась. Это я боролась за то, чтобы он не увидел, как сильно я желала сдаться.