Красота: https://vk.com/wall-46934002_138
========== Кусь четырнадцатый ==========
— Это становится интересным, — пробормотал Малфой, стремительно успокаиваясь.
Солурда кольнуло понимание: чем спокойнее слизеринец, тем опаснее ситуация, потому что он будет просчитывать и хитрить, следуя своей змеиной привычке. Внутри Сола всего колотило от страха, чувство самосохранения пищало на одной высокой ноте, ввинчиваясь в виски нудной болью, но отступать теперь было смерти подобно, и дело даже не в пропавшем Гарри — Снейп того из-под земли достанет, воскресит и сам убьёт, — но в непонятно откуда проклюнувшейся гордости. Солурд ухмыльнулся нарочито развязно — за ребрами всё покрылось льдом от ужаса — и, отпустив плечо, провел пальцами по острой скуле Малфоя, чувствуя подушечками колкие светлые волоски. Слизеринец замер испуганным сусликом — не похоже, что ранее ему доводилось быть жертвой такой наглости.
— Как думаешь, сколько интересных слухов можно распустить с помощью одного галстука? — невинный тон, легкие касания пальцев, соприкосновение тел и самоуверенная физиономия в лучших традициях слизерина: Солурд являл собой одушевленный контраст.
— Тебе никто не поверит, — выпалил Малфой, ни секунды не раздумывая. Он невольно сглотнул, дернув шеей без привычной удавки, и самоуверенно заявил: — А если поверит, то большой вопрос, чья именно репутация пострадает.
Резон в этом был, и Солурд чуть отодвинулся, прикидывая, не погорячился ли с предметом убеждения. Но быстро вспомнил, что отступать поздно, и вообще…
Это самое «вообще» вызывало нервный тик и глухое раздражение, щедро перемешанное с робкой надеждой на… К Мордреду!
— Ты думаешь, мне не плевать? — наигранно удивился Огилви, растерянно улыбаясь. В желтых глазах застыл страх, и вызывающее поведение делало его лишь ярче, как бы Сол не надеялся на обратное.
Малфой фыркнул, меняя маску загнанного звереныша на лик добродушного хищника, и непринужденно разместил тонкую ладонь на чужих ребрах.
— Ладно, Огилви, поиграл в шантажиста и хватит, — серебряные глаза смеялись, тогда как губы лишь едва тронула теплая улыбка. Солурд застыл, зачарованный, убаюканный этой чудной метаморфозой. — Ты хотел знать, где Поттер? Не знаю, но декан чему-то подозрительно рад, без шрамоголового гриффиндурка не обошлось. Доволен?
Солурд кивнул, не зная, куда девать руки и пора ли уже отступать. Малфой ощущался расслабленным и довольным собой. Еще бы, парой фраз сбить с Сола весь его воинственный настрой и перевернуть ситуацию в свою пользу. Истинная змея, даже Шляпы не нужно. Пальцы, сомкнутые на чужих острых плечах, задрожали, дрожь потекла по предплечьям, как вода, распространяясь на плечи и спину, оседая колючими мурашками в коленях. Солурд хихикнул, расслабленно опираясь на Малфоя, прерывисто вздохнул и захохотал в голос, слегка бодая лбом острый подбородок. Запах, окутывающий ненавязчивым облаком, стал куда гуще и откровеннее: цветочная нотка, острая пряность, солоноватый мускус. Солурд даже прижмурился от удовольствия, вдыхая полные легкие этого запаха. Он щекой чувствовал, как дергается Малфоевский кадык и захлебывается ритмом сердце. И почему-то совершенно не боялся быть осмеянным.
— Окей, Малфой, твоя взяла, — отсмеявшись, горячо выдохнул Сол и отстранился, спокойно разглядывая смущенного высокомерного слизеринца. — Улику вернуть?
Сколько угодно. Единожды проникнув под маску, Огилви более её не видел.
— Оставь себе, — пренебрежительно отмахнулся Малфой, кривя тонкие губы в неприятной ухмылке, — будет над чем вздыхать холодными ночами.
Солурд вспыхнул, стало стыдно за собственное поведение почти до слез. Но все рефлексии он оставлял для заброшенного кабинета. Вскинул подбородок, копируя этого невыносимого засранца, и выдал:
— Говоришь со знанием дела. Большой опыт?
Настал черед Малфоя прикусывать змеиный язык и розоветь скулами. Солурд почувствовал себя отомщенным.
Разошлись они, недовольные друг другом, хаффлпаффец — готовиться к Зельеварению, слизеринец — умильно мигать на Тонкс глазами, прося понять и простить.
Зельеварение прошло буднично. Стандартно. Беспроблемно. Любимчики сияли, отстающие теряли баллы, как деревья — листья по осени. Лишь Гермиона, нехорошо — очень нехорошо! — задумчивая, выбивалась из общей картины учебного рвения. Её даже Снейп не трогал, ограничиваясь общими высказываниями и строго поджатыми губами. Зато Забини сиял, как новенький галеон, отвечая на вопросы пылко и напористо, словно в любви признавался, а не перечислял жуткие даже на слух ингредиенты. Он потрясал широкими запястьями, вздергивал длинный нос с фамильной горбинкой, качал головой так, что низкий хвост черных волос путался и цеплялся за воротник рубашки. Малфой, сидящий рядом, выглядел умиротворенно-равнодушным ко всему, что казалось неестественным и потому пугающим.
Честно заслуженное Эрни выше ожидаемого радовало, но не так сильно, как та же оценка у обычно идеального Малфоя. Забини аж затрясся весь, когда понял, что что-то пошло не не так. Еще больше радовал только факт, что следующие две недели — никаких уроков и, в частности, Зельеварения.
Солурд старался ни о чем не думать, пока неспешно ужинал и чистил зубы. Лишь в спальне он позволил себе задернуть полог, наложить Заглушающее и наконец-то рухнуть лицом в подушку, тонко поскуливая от запоздало накативших эмоций. Лицо горело от стыда, губы испуганно дрожали, хотелось забиться в нору и никогда, никогда, никогда её не покидать. Но Огилви умеют брать себя в руки, какая бы чертовщина ни царила в их жизни.
Солурд выдохнул.
Хорошо. Хорошо.
Этот раунд можно считать ничьей, но барсук — зверюга упрямая, куда там захудалой змее с её высокомерием.
Комментарий к Кусь четырнадцатый
https://vk.com/wall-46934002_143
========== Кусь пятнадцатый ==========
Солурд проснулся в болоте. Буквально. Он отфыркивался от воды, скреб ногтями по липкой простыне и путался в промокшем насквозь тяжелом одеяле, ворочался, пока и вовсе не свалился на пол с громким влажным шлепком.
Спальня была пуста.
Солурд тихо ругнулся, понимая, что произошло: Эрни оставил после себя «будильничек» (свой-то Сол недавно убил) и поспешил удрать, пока не прилетел ответ. Остальные сбежали за компанию… или на поезд, в Хогвартсе на Рождественские каникулы из их спальни оставался один Сол, а с факультета ещё, пожалуй, Сьюзи и пара семикурсников, озабоченных личным ученичеством у кого-то из профессоров. Сам Сол с радостью напросился бы в ученичество к той же Бабблинг, но она учеников не брала принципиально, занятая какими-то своими неимоверно важными исследованиями.
Целых две недели безделья и радости! Вариантов действий было настолько много, начиная выполнением заданий и заканчивая танцами под Зеркалом, что Огилви потерялся в своих желаниях. Он потер ушибленное колено, выпутываясь из плена одеяла, и решил начать с самого простого. С завтрака.
Большой зал был наполовину пуст — для экстраверта, и наполовину полон — для интроверта. Солурд подумал, что он тише, чем мог бы быть, но громче, чем хотелось.
За столом Хаффлпаффа полусонная Сьюзи гоняла по тарелке морковь и вполуха слушала разглагольствования Джастина о Великом и Несравненном Квиддиче. Сидящий рядом Захария спал. Просто спал, уложив встрёпанные вихры на руки и уткнувшись носом в локоть. Эрни видно не было и, решил Солурд, к лучшему — не хотелось выдумывать страшные мсти, но и оставить «подарок» без внимания было бы невежливо. Дилемма.
— Доброе утро, Сол! — радостно воскликнула Сьюзи, привлекая всё внимание на этом конце стола и на части соседнего, Равенкловского. Солурд растерянно улыбнулся в ответ, недоумевая, с чего бы такая экспрессия к его скромной персоне.
— Садись, садись, — с готовностью подвинулся Джастин, выделяя место между собой и приободрившейся Сьюзи. Теперь Солу стало страшно, но он невозмутимо сел, тут же потянувшись за джемом и тостами. Джастин пах снегом и полиролью для метел — сладковатый древесный запах, тогда как от Сьюзи очень сладко тянуло карамелью и горьковатым дымом.