— За языком следи, — похититель несильно, даже почти ласково, пнул его в бок, заставив снова зашипеть и вякнуть незлое тихое слово.
Солурд почему-то совершенно не боялся: то ли вера в спасение играла, то ли не воспринимал ситуацию всерьез. Он поерзал, еще больше растирая запястья и щиколотки, и уточнил:
— Так какой у тебя план? — было действительно интересно. Если с мотивом все более-менее прояснилось (хотя вот от кого не ожидал!), то зачем ему открыли свою личность — загадка. По опыту любимых папой сериалов и дедовых баек Солурд знал, что свидетелей обычно в живых не оставляют.
Однако магический мир вносит свои коррективы.
— Ты принесешь мне Непреложный Обет, — ласково сказал похититель, присаживаясь рядом на корточки и потрепав за плечо, как глупого щенка, — что навсегда отстанешь от Гарри и, разумеется, никому не расскажешь о нашем маленьком соглашении. Ничего сложного, правда?
— Хочешь его для себя? — неприязненно выплюнул Солурд, чья честная душа не могла стерпеть такого вероломства.
В волосы ему вцепились совсем не ласково, словно невзначай царапнув кожу головы, и потянули вверх. Огилви зашипел, кусая губы, силясь не заскулить от боли на радость этому садисту.
— Я не извращенец, — почти зарычал похититель, обжигая ухо сбитым от злости мятным дыханием, — как ты. И Гарри не извращенец. Он поймет это, как только ты его бросишь, как последняя тварь. Понял?!
Куда уж яснее.
Волосы отпустили, и переносицу прострелило болью от столкновения с камнем. Рот ошпарило солоноватым вкусом крови.
— Я бы не был так уверен, — выдавил из себя Солурд, гадая, когда этот мудила успел стать таким мудилой.
— А это уже не твоя печаль, — похититель снова стал благодушен, даже помог перевернуться набок, уложил и заботливо поинтересовался, удобно ли Солу, не давят ли камушки, не чешется ли самооценка. Разбитый нос он подчеркнуто игнорировал.
— А если я не соглашусь? — мрачно спросил Огилви.
— Обливиэйт, Империо… Мало ли способов? — легкомысленно отмахнулся тот, словно речь шла о погоде. — Мне для Гарри ничего не жалко.
А вечер перестал быть томным.
Солурд судорожно вздохнул, облизывая губы и морщась от вкуса крови. Запахи он еще неделю не сможет чувствовать, но это была наименьшая из проблем. Он может принести такой Обет, тем более что его условие уже выполнено — Гарри и Сол не встречаются. Но подводить друга… Хорошо, идти на поводу у этого не хотелось.
Значит, следовало искать альтернативу. Или молиться Мерлину, что Сола хватятся быстрее, чем похититель перейдет от слов к действиям. Он снова повозился, вздыхая и охая, и скосил глаза на залежи сломанной мебели. Может, действительно все на себя ствалить и покоиться с миром?
Мысль выглядела почти симпатично.
— Даже не думай об этом этом, — угрожающе заявил похититель, снова пиная в бок. — Принеси Обет — и свободен.
— Ага, — с готовностью прогнусавил Сол, заранее проклиная свой бестолковый язык, — а тапочки тебе не принести?
Очередной пинок был сильнее, ненавязчиво намекая, что Солурд, кажется, договорился.
Комментарий к Кусь восемнадцатый
Я не умею в интригу, да?
Рыбяты, скажите блудному автору, пожалуйста, по общественным ли местам он блудит или по немного частным! х)
https://vk.com/wall-46934002_158
========== Кусь девятнадцатый ==========
Очнулся Солурд в Больничном крыле. Снова. За последнюю неделю он бывал здесь чаще, чем за минувшие пять лет. Так и до лавров Гарри Поттера, для которого всегда пустует койка, недалеко.
Солнечный свет косыми лучами падал на пол и ширмы, и Солурд облегченно вздохнул, понимая, что у него ничего не болит, только в теле поселилась отупляющая слабость. Он потянулся, наслаждаясь свободой передвижения — как мало человеку надо для счастья! — и теплым светом. И сам себя одернул — с чего бы это, а?
Почему он здесь оказался?
Рядом скрипнул стул.
Солурд с досадой подумал, что его пророчество сбылось: нюх отбило напрочь. Над кроватью склонился Драко, белый, как призрак, в белом же свитере ставший и вовсе тусклым подобием себя. Встрепанные волосы, темные круги под глазами, след от ткани на щеке. Солурду стало его жалко.
— Ты как? — тихо спросил Драко, с опаской косясь на ширму. Сол еле сдержал улыбку — похоже, и до него медиведьма добралась, страшная женщина.
— Жить буду, — дипломатично отозвался Огилви. — Что произошло?
Последнее, что Солурд помнил: они с Гарри играли на улице, изваляли друг друга в снегу и собирались вернуться в замок. Сол еще потерял нимб в сугробе и очень из-за этого расстроился, а Гарри зачем-то нацепил на макушку рога. Или рога тоже потерялись? Гарри забрал Снейп… Зачем? Они же ничего не натворили. А потом… Потом… Солурд проснулся здесь.
Драко нахмурился, потянулся вперед, положил ледяную ладонь на Солурдов лоб и мягко сказал:
— Ничего особенного, — улыбка его стала хищной, превратив симпатичное лицо в перекошенную маску. Сол замер от мимолетного испуга, смешанного с восторгом, — всего лишь кое-кто рыжий посмел покуситься на моё.
Огилви отупело уставился на него, соображая. Драко что, приревновал Гарри к Солу, что-то с ним сделал и теперь пришел добавить? Приревновал? Зачем? Они просто друзья.
Бред же.
— Я не понимаю, — получилось почти жалобно. Солурд скривился, чувствуя, как пульсируют виски, и закрыл глаза. Драко погладил его скулу.
— Северус опытный менталист, он все восстановит, — пообещал слизеринец ласково, но Сол уловил неуверенные нотки в его голосе. Неприятно кольнуло в груди от небрежного «Северус», словно нет ничего естественнее, чем называть декана своего факультета по имени. Он решил пока не заострять внимание на этом.
— Обливиэйт? — вздохнул Огилви, прильнув к узкой ладони. — Ты знаешь, кто?
— Конечно, — легко согласился Драко, отнимая руку и легко щелкнув по выдающемуся носу. Солурд фыркнул. — Это…
— Мистер Малфой! — ввинтился в их уютный уголок требовательный глас медиведьмы, а следом и она сама выступила из-за шторы. — Я разве не вас просила сообщить, как только мистер Огилви проснется?
— Я сообщил, мадам Помфри, — холодно заявил Драко, вскидывая подбородок, мгновенно превращаясь из ласкового парня в гордого наследника фамилии. — Чары должны были вас оповестить.
Медиведьма — мадам Помфри, Сол, запомни наконец! — вытянулась, чепчик на её голове задрожал от возмущения, а полное негодования лицо побагровело, но придраться было формально не к чему: нити чар на месте, деликатно потревожены, но работоспособны, и к тому, что ей не поступил сигнал, Малфой не причастен. Она выдохнула и решила заняться своими прямыми обязанностями, а с чарами разобраться потом.
— Как вы себя чувствуете, мистер Огилви? — сухо спросила медиведьма, выплетая над пациентом вязь Диагностических заклятий. — Что-нибудь болит?
— Немного голова, мадам, — кротко отозвался Сол, косясь на делано неприступного Драко. — И есть хочется. Надеюсь, я не провалялся снова три дня?
— Нет, вас принесли вчера вечером, — уже более миролюбиво отозвалась мадам Помфри, очевидно довольная диагностикой. — Головная боль — это нормально, не пытайтесь вспомнить, и все будет хорошо. Профессор Снейп обещал посмотреть, что можно сделать. Обед через четверть часа, потерпите.
Допускать Снейпа в свою голову не хотелось, но перспектива остаться без куска памяти радовала еще меньше. Солурд закрыл глаза, сгребая в кулак простынь, и тоскливо подумал, что он в Хаффлпафф вместо Гриффиндора не за тем шел, чтобы влипать в истории. Спасибо, как-нибудь без него.
Но без него почему-то не обходилось. Вспомнить хоть второй курс, когда только чуткий нюх помог вовремя слинять от Ужаса Хогвартса, противно пахнущего болотом и гнилью. Или четвертый, когда взлетающий дракон чуть не зацепил его и еще четверть трибуны хвостом. Про пятый и Жабу вспоминать не хотелось.