— То есть то, что декан использовал для этого тебя, тебя не смущает?
— С этим я сам разберусь, — отмахнулся Гарри, помрачнев. — Мне нужна причина, Малфой. И не зли меня.
— А то что? — вспыхнул Малфой. Вдохнул, успокаиваясь, и неохотно выдавил из себя: — Тео начал подозревать, — он грустно посмотрел на Солурда, — что я имею… виды на тебя. Если отец узнает, он найдет способ от тебя… избавиться. Пока я несовершеннолетний, мало что могу ему противопоставить, даже после падения… Лорда. Нужно было замести следы. Декан согласился, что вам это тоже не помешает.
Драко скривился, взъерошил пятерней волосы и с вызовом посмотрел Гарри в глаза, мол, доволен?! Тот демонстрировал почти родительское умиление.
— Виды, да? — такими улыбками только детей пугать, но никак не отражать эмоции порядочных гриффиндорцев. — Серьезные виды, да?
— Да, серьезные! — рявкнул слизеринец, ощеривщись, как загнанный в угол хорек. — А теперь иди отсюда, Потти, мы разберемся без тебя.
Гарри ухмыльнулся еще шире, но послушно встал и вышел за ширму, благословив на приятное продолжение вечера. Солурд кинул ему вслед подушку, которую Драко потом вернул, чтобы «глупому Солу» было удобно.
— Серьезные виды, да? — невинно уточнил Огилви, вольно или невольно копируя тон Гарри.
Вместо ответа Драко качнулся вперед и сгреб его в охапку.
Комментарий к Кусь двадцатый
…или все же уложилась. Итак, рыбяты, осталась последняя обязательная часть, а потом запускаю серию бонусов. Если хотите видеть что-то конкретное — пишите, я открыта для предложений. Если не хотите — не пишите, я освещу то, что посчитаю нужным. х)
========== Кусь двадцать первый ==========
Два с половиной года спустя
— Я клянусь быть с тобой в радости и печали, болезни и здравии, в богатстве и бедности, хранить тебя и оберегать наш союз до конца жизни. Примешь ли ты мою клятву?
— Приму.
— Я клянусь быть с тобой в радости и печали, болезни и здравии, в богатстве и бедности, чтить тебя и оберегать наш союз до конца жизни. Примешь ли ты мою клятву?
— Приму.
— Можете обменяться кольцами.
Отец вел церемонию, следуя неписанной традиции рода Малфой. Он смотрел устало и строго, и Драко не посмел сделать и лишнего движения, пока тонкий золотой ободок не оказался на заветном пальце его… жены. Его Астории. Она, высокая и неприступная, как вершины Шотландских гор, холодно клюнула его в губы, когда Малфой-старший милостиво разрешил, и властно подхватила под руку. Драко стоял рядом с ней, светлой и прекрасной, в изысканном белом платье и кружевных перчатках, и чувствовал только досаду. Он вытянулся за прошедший год, но так и остался сухим и жилистым, не то что широкий Потти — «косая сажень в плечах», как сказал бы исчезнувший на просторах своей родины Долохов.
Первыми подошли родители жениха. Сиятельная Нарцисса, наконец-то оправившаяся от краткого ужаса войны и послевоенных репрессий, счастливо улыбалась и щебетала, щебетала, щебетала… не исключено, что сдерживала слезы на одном усилии воли и «приличиях». Люциус, напротив, был серьезен и строг: еще звенел в ушах хлесткий ультиматум единственного наследника. Он и не заметил, как сын вырос и стал перечить, строя свой собственный путь. Достойный наследник великого рода, Люциус мог им только гордиться. Но задетое самолюбие отказывалось успокаиваться так просто, и потому лорд демонстрировал яркое неудовольствие. Но это не помешало ему с чувством сказать:
— Я тобой горжусь, сын, — опираясь на свою любимую трость. Нарцисса смолкла, удивленно вскинув точеные бровки, и повела его дальше, уступая молодоженов другим желающим.
Драко с трудом сдержал счастливую улыбку, лишь уголки губ подрагивали. Он понял, что гордился отец отнюдь не сегодняшним днем, а вчерашней войной не на жизнь, а на нервах. Астория впилась ногтями в его предплечье, светски и совершенно равнодушно улыбаясь подошедшим родителям.
Чета Гринграсс была немногословна. Клифтон тихо произнес положенные поздравления, но в его глазах, прозрачно-голубых, как у младшей дочери, стыла смертельная скука. Черноволосая Присцилла, напротив, дышала жизнью и веселой злостью, но рядом с ней Драко хотелось находиться еще меньше, чем с её замороженным мужем. Дафна сухо процедила, что «как же я счастлива породниться», сверкнула темными, в мать, глазами и отбыла к компании таких же, как она, ядовитых гадюк.
Драко решил найти на нее управу позже.
Он рассеянно кивал на поздравления, на удивление уместно вставлял краткие благодарности и комментарии и мечтал оказаться далеко-далеко отсюда, в маленькой лондонской квартире, где все дышит уютом и теплом. Но оставался на месте, прекрасно понимая, что от первой брачной ночи его никто не освобождал.
Нельзя сказать, что сделка с собой далась Драко так уж просто. Он долго думал, как повернуть ситуацию в свою пользу, как минимизировать уступки, как… как защитить человека, ставшего самым ценным его сокровищем. Он говорил с отцом, осторожно, конечно, говорил с Асторией и Клифтоном, искал поправки и возможности, налаживал связи с деловым партнерами, крутился, как белка, — и все равно далеко не убежал, хвост пришлось пожертвовать хитрому капкану рода, хищному, как и каждый из его членов.
— Не витай в облаках, — процедила Астория, когда очередные гости отошли, кажется, это были Нотты.
Не то чтобы она Драко ненавидела, напротив, всецело его поддерживала в том, чтобы он навещал супружескую спальню как можно реже. Главное — не допускать слухов, а там «хоть к кентаврам бегай, Малфой, мне все равно, но если я услышу намек…», и Драко склонен был верить, что эта змея сумеет красиво отомстить.
Роду Малфой не нужна была финансовая поддержка благодаря едва не вылезшему из кожи Драко, а благосклонность Национального Героя, осваивающего нелегкую стезю артефактора, избавляла от необходимости иной политической поддержки. Но вопрос с наследниками оставался открытым, и консерватор Люциус категорически не хотел ничего слышать о ненадежных маггловских разработках и «суррогатных матерях».
Наследник рода Малфой должен родиться в законном браке, и точка!
Драко слишком уважал свои корни, чтобы позволить роду угаснуть. Но и прятаться всю жизнь он не собирался. Поэтому, когда наследник родится…
Он заставил себя отвлечься от мыслей, возвращаясь в сегодняшний день. Вереница гостей подходила к концу, день клонился к закату, и казавшаяся железной Астория всё сильнее опиралась на него, кажется, сама того не замечая. Драко её понимал. Он тоже хотел на кого-нибудь опереться, кого-нибудь теплого и надежного.
Наконец, наступил тот радостный миг, когда молодоженам дозволено было уйти в свои покои, и Драко не стал медлить. Он потянул Асторию, мягко, но непреклонно показывая ей путь к их смежным спальням, и лишь за закрытыми дверями позволил себе расслабить напряженные плечи и распустить удавку галстука. «Свадьба по-маггловски» — вот как он это назвал, с наслаждением топчась по больным местам отца.
— Сегодня не благоприятный день, — тихо сказал жене, с наслаждением разминая шею. — Это твоя спальня, моя за той дверью. Я спать. Если что, зови домовика.
— Конечно, дорогой, — холодно отозвалась Астория, шурша тканью юбки. — Помоги расстегнуть платье и иди хоть к Мордреду.
Драко ухмыльнулся, подумав, что семейная жизнь с такой женщиной может оказаться… забавной.
…в лондонской квартире полутьму разгоняла только лампа на рабочем столе, а тишину — тихое ворчание радио да скрип пера по бумаге.
— Ты испортишь зрение, — в который раз вздохнул Драко, вынимая из смуглых пальцев перьевую ручку и обнимая острые плечи, прижался грудью к спине. — Как я устал…
— Ха, — рыжая голова откинулась назад, желтые глаза сверкнула вызовом, — это ты мне говоришь, мистер Я-буду-заполнять-договора-при-лунном-свете? Серьезно? Ручку отдай, у меня руны недописаны.