Теперь все вывернули головы к возмущенной паре. Карим сообщил:
— О, одно место есть, оказывается. Сядете?
Он потянул себя за борт куртки, будто это могло сузить его вдвое.
Пара развернулась и удалилась к дальнему тамбуру, испуская лучи раздражения и ненависти, почти видимые невооруженным глазом.
— Вот и хорошо, — отметил Карим, снова вставая и принимаясь разоблачаться. — Дальше гоним без проблем, прыжков и ужимок.
Аля сказала:
— Ребят, я прошу прощения, у меня часы, оказывается, отстают, из-за этого на маршрутку опоздала, а там еще пересадка, а на такси вдвое дольше.
— Смени уже телефон, — проворчала Алиса.
Вот надо мне это? — подумала Аля. Чего поперлась, дура?
Настроение сразу упало и укатилось по затоптанному коридору.
Алиса была хорошая, большая, своя, седьмой год спасающая лучше всех и седьмой год достающая хуже всех. Вчера, например, мозги выносила: «Какой чемодан, зачем? А-а-а, ма-ама… Ну хоть водяры возьми. Вечно у вас ничего нету. А что возьмешь тогда? Женщина, после хорошей вечеринки пижама не нужна. Понятно. Панталоны с начесом не забудь». Но любые бурления оставались их внутренним делом. Шеймить Алю при посторонних Алиса раньше не пробовала. И что дальше? И чего теперь от посторонних ждать, раз они убедились, что с Алей так можно?
— Сама смени, — буркнула Аля. — Часы-то в ноуте.
— Ну ноут смени, — пробормотала Алиса, хихикнула и пихнула ее в бок так, что Аля сразу успокоилась и пихнула в ответ. — Его хоть не забыла?
Аля прекрасно помнила, что не забыла, а все равно замерла. И сказала, без особой уверенности глядя на торчащий угол чемодана:
— Упаковала вроде. Ну да.
— Без ноута играть непросто будет, — с кислым видом отметила красавица, не отрываясь от экранчика.
— Я свой могу отдать, — сказал Марк.
Он стоял коленями на сиденье лицом к девочкам.
— А сам как будешь? — уточнил Карим, воздвигаясь левее.
От него пахну́ло дезодорантом и шампунем — значит, вспотел все-таки. Не от переброса тяжестей, так от того, что трудился, не сняв куртки. Так, куртку не снимаю и прям сейчас бегу в туалет обтираться, вспомнила Аля, поведя мокрыми лопатками.
— С телефона.
— Айфон-барон, — сказал Карим уважительно.
— Нет-нет, не надо, Марк, спасибо, — торопливо сказала Аля.
— Представился уже, — отметила красавица. — Лол, значит, Марк.
— Молодец. Я Карим. В смысле Карим.
— Аля, — сказала Аля, осторожно пожимая огромную горячую ладонь. — Аль-Тын. Мне очень…
— Да вы издеваетесь, — отметила красотка, поднимая наконец глаза, серые и очень красивые. — Это прям имя такое или тоже Алиса?
— Алия́.
— Это я Алиса, — сказала Алиса, полыхнув зубами и помахав растопыренной ладошкой невдалеке от лица красотки.
— Исяммесез, мин сезнен апаен[1], — сказала красотка. — Я думала, это про одного человека речь. А чего тогда Безумным Шляпником подписываешься?
— А как надо, Кроликом или Герцогиней, мисс Ши-Вулф?
— Именно туда Герцогиня и придет, — сказала красотка. — Алиса, Алия, Алина. Будем знакомы.
Карим и Марк заржали, вполголоса завывая: «А-а-а». Алиса, скрестив руки, пожала соседкам ладошки и соединила их. Пальцы у Алины были тонкие и прохладные.
— Молодые люди, билетики приготовим, пожалуйста, — сказала крепкая кондукторша, незаметно возникшая в проходе.
Ой, подумала Аля, но Алиса уже протягивала кондукторше сложенную чековую ленту.
— Пять штук, за всех.
— Товарищ проводник, а вы знаете, что у вас тут Али-экспресс? — спросил Марк с очень серьезным видом.
Кондукторша развить искрометную шутку не позволила — к явному облегчению не одной только Али:
— Студенческие?
Все со вздохом полезли по карманам. Первой опять успела Алиса. Кондукторша, сканируя ее студенческий сквозь узкие очки, тихо, но строго уведомила пространство:
— На будущее: двери держать очень не советую. Штраф-то ладно. Руки-ноги поломает, а то и выбросит просто. Сейчас не царя Гороха вагоны, там силы до дури.
— А это не мы, правда-правда, — затараторил Марк, хлопая очень честными глазами. — Там сигма такой был, в шляпе и пальто, опасный с виду. Мы ему говорим: «Мужчина, прекратите, штраф-то ладно, руки-ноги поломает», а он не слушается. Потом бежать бросился…