-Х-хр-о-ошая дверь... - бессвязно вырвалось у Эльрохера, когда он поднялся, опираясь на стену. Целитель втолкнул нас в палату, шепотом предупредив, чтобы мы не смели глазеть по сторонам. Однако его предупреждение явно запоздало.
Заглянув в открывшееся пространство, я споткнулся на пороге, поскольку такого никогда не видел. Все стены в палате Бильбо были чуть не до потолка исписаны мелким бисерным почерком строчками на эльфийском пополам с всеобщим. Вероятно, это должны были быть стихи, однако, по всей видимости, за отсутствием места писали их в одну длинную строку. Эльрохер вывернул шею, пытаясь разглядеть, что написано на потолке. Тем временем Бильбо повис на шее у главного целителя.
-Дружище Гэндальф! Как давно я тебя не видел! - Бильбо свисал с целителя, болтая мохнатыми ногами. Целитель повернулся в нашу сторону и шепотом сообщил:
-Вообще-то я захожу к нему каждый вечер... - он оторвал хоббита со своей шеи и отступил на шаг. - Кхм ... Рад тебя видеть, Бильбо, в добром здравии...
-Да, да, - нетерпеливо отмахнулся хоббит, - хотя я уже не тот, мда, не тот... годы дают себя знать. Начинаю чувствовать себя, как масло на сковородке. Однако вот послушай, что я сегодня написал...
-Э-э... извини, дружок, я хотел представить тебя своим друзьям. Эти молодые эльфы специально зашли к тебе, пожелать здоровья.
-И долгой жизни, - вклинился оклемавшийся Эльрохер.
-И как дела в старой доброй Арде? - осведомился Бильбо.
Пока высокие стороны обменивались любезностями, я пытался прочесть то, чем были расписаны стены. Откровенно говоря, это потребовало больших усилий, даже невзирая на то, что на всеобщем я читаю довольно сносно, однако строчки представляли собой совершенно безумную смесь, где слова начинались на эльфийском, а заканчивались на всеобщем, либо наоборот, существительные имели суффиксы и префиксы прилагательных и причастий, а имена собственные вообще перевирались в чисто хоббитанской манере. Достаточно того, что Палантир был назван пентиумом. Имя же Владычицы Галадриэль звучало как Элегдродрель. После строчек "Он знал к Кольцу лишь в жизни страсть, Всевластья огненную власть", я почувствовал, как кончики моих ушей заворачиваются в трубочку, и палата вместе с хоббитом, Гэндальфом и церемонно беседующим Эльрохером медленно поехала у меня перед глазами...
Очухался я уже в коридоре. Дверь к Бильбо была заперта, целитель сочувственно смотрел на меня. Эльрохер махал перед моим лицом руками, видимо, пытаясь создать некое подобие притока свежего воздуха. Эльрохера я отпихнул, медленно приподнялся и сел, что потребовало больших усилий, чем я ожидал.
-Э... господин главный целитель... - начал я.
-Можно просто Профессор, - отмахнулся старик.
-Хорошо... Профессор, - послушно повторил я. - Я хотел спросить... что все это означает? Откуда здесь Бильбо? И почему левое крыло закрыто для посещений?
-Слишком много вопросов. Нехорошо для юного эльфа, - пробормотал целитель. - Ну что ж, я скажу тебе. Все, кто когда-либо сталкивался с Кольцом, как носитель, хранитель либо спутник, приобрели устойчивые фобии и мании разнообразного характера, однако так или иначе связанные с Кольцом. Большинство из них достаточно безобидны, но все же носителей следует изолировать... ради их же собственной безопасности. Поэтому мы и держим закрытым левое крыло. Некоторых пациентов нельзя посещать без мер предосторожности.
Говоря все это, Профессор помог мне встать, и мы двинулись дальше.
Любопытство, еще более разошедшееся после слов Профессора, толкнуло нас с Эльрохером на самый опрометчивый поступок в нашей жизни: продолжать экскурсию в сопровождении Профессора по левому крылу третьего этажа.
-Это Бильбо-то безобидный? - шепнул мне в ухо Эльрохер, - да его вообще посещать нельзя. Его стишки кого угодно с ума спрыгнуть заставят...
Я промолчал. Мы уже подошли к следующей двери, снабженной помимо пергамента с кратким предупреждением еще и окошком с решеткой, а после Бильбо издавать какие-либо звуки прежде целителя я опасался. Заглянув в предназначенное окошко, мы с Эльрохером узрели хоббита в темно-каштановых кудряшках, который, то ли услышав нас, то ли почуяв что-то лишнее (вероятно, перегар, которым несло от Эльрохера), вскочил с пола и начал размахивать руками с воплями:
-Я невидим! Меня нет! Я невидим!!!! Вы не видите меня, мерз-з-ские гоблины!!! Я невидим!!!
-Чего это он? - недоуменно вопросил Эльрохер. - Мы так не договаривались!
У него на лице появилось обиженное выражение. Эльрохер не выносит, когда орут. Он заявляет, что у него слишком нежный музыкальный слух. На самом деле, у него вообще никакого слуха нет, ему мумак в детстве по ушам потоптался, но убедить его в этом невозможно. Я пожал плечами. Я, собственно, тоже не понял, к чему были такие вопли, но от комментариев воздержался. В психушке вообще комментарии излишни, а в такой - тем более. Пока я размышлял, вопли усилились, а Эльрохер, решив, что можно уже не таиться, начал читать пергамент вслух: "Фродо Бэггинс. Мания преследования. Мания невидимости на почве долгого обладания кольцом. Вход строго воспрещен."