Может, с самого раннего детства портят нас сказки, которые внушают веру в чудесное спасение, которое придет неожиданно и без всяких усилий с нашей стороны? Судьба дает нам какие-то подсказки, шпаргалки, подсовывает шансы – а мы их гордо отвергаем. Потому что мы согласны только на чудо. Которое произойдет без нашего участия, само собой.
В гостях у сказки
«Чему бы жизнь нас ни учила, но сердце верит в чудеса», – заявил русский поэт. А философ Борис Вышеславцев подвергает анализу стремление русских перенестись «за три моря, в иное царство, в иное государство». Как пишет философ, это есть, наверное, «главная и самая красивая мечта русского народа». Она, конечно, связана с надеждой заполучить Василису Премудрую, которая полюбит, подарит счастливую и безбедную жизнь. «Однако в сказочных путешествиях "за три моря" содержится и нечто более возвышенное, а именно стремление к новому, неизведанному. У наиболее мыслящих представителей русского народа это однажды выразилось в мечте о космосе, который не просто "за тремя морями", а гораздо дальше и недоступнее, а потому еще более заманчив», – уточняет философ.
Иван Ильин восхищается русской любовью к сказочным чудесам: «Все люди делятся на живущих со сказкой и живущих без сказки. Люди, живущие со сказкой, имеют дар и счастье по-младенчески вопрошать свой народ о первой и последней жизненной мудрости и по-младенчески внимать ответам его первозданной доисторической философии. Такие люди живут в ладу со своею национальною сказкою. А сказки русские – просты и глубоки, как сама русская душа».
Многие исследователи считают, что сказка повествует о нравственных ценностях народа. В этом смысле особое внимание привлекают образы Емели и Иванушки-дурачка. Совершает Иванушка какие-то бессмысленные поступки, бестолков он, непрактичен, а в конце сказки получает и царевну, и полцарства в придачу. А «умные» его братья, честолюбивые, деловитые, в дураках оказываются. И все наши симпатии на стороне Иванушки, потому что добрый он, жалостливый.
Не стоит забывать, что сказочные сюжеты находятся в тесной связи с мифологическими представлениями народа, а у русских особенно развито представление о «священном безумии» и «священной глупости», о том, что в бессмысленных поступках может быть заключен некий высший смысл – вспомним хотя бы юродивых.
Что касается лентяя Емели, то он уже давно служит упреком русскому народу. Вот, мол, воплощенная мечта бездельника – чтобы ничего не делать, на печи лежать и царскую дочку в жены получить! Осуждение также вызывают всякие плутоватые солдаты и воры, которых тоже хватает в русской сказке. При этом упускается из виду, что все они находятся в непосредственной связи с образом трикстера, героя-плута, присутствующего в мифах всех народов мира.
При этом особый укор со стороны исследователей вызывает приземленность и примитивность крестьянской мечты – есть, пить, отдыхать, жить богато. Как будто у людей, чья жизнь состояла из тяжкого труда и голодухи, могли быть другие мечты.
Е. Н. Трубецкой полон горького негодования: «Венцом этой солдатской и мужицкой мечты является образ простолюдина, который, по завершении опасных и трудных подвигов, от ран "скоро поправлялся, зелена вина напивался, заводил пир на весь мир, а по смерти царя начал сам царствовать, и житие его было долгое и счастливое". Большое внимание уделяется сказкой и жизненному идеалу простого человека, который очерчивается довольно яркими штрихами. Это, прежде всего, мечта о том веселом житье, которое олицетворяется царским пиром: "Свадьба королевича была веселая, все кабаки и трактиры на целую неделю были открыты для простого народа безденежно". В сказке о безногом и слепом рассказывается, как царь поручил мужику добыть ему невесту "краше солнца" и посулил за то сделать его первым министром, но наперед разрешил мужику "погулять", выдал ему "открытый" лист за своим подписом, чтобы во всех трактирах и харчевнях отпускали ему безденежно всякие напитки и кушанья. Мужик прогулял три недели. Народный разгул вообще одна из любимых тем русской сказки; вся социальная утопия сказки окрашивается прежде всего стремлением наесться и напиться вволю».
Статья Трубецкого была написана вскоре после революции. «Нужно ли удивляться, что эти сказки полны образов, которые уже стали действительностью? На наших глазах осуществилась утопия бездельника и вора и мечта о царстве беглого солдата. Захватывают "трехэтажные дома" и чужие кошельки; печатный станок уже давно воплотил в жизнь мысль о кошеле неистощимом, кругом мелькают сапоги-скороходы да ковры-самолеты; все они полны ворами да беглыми солдатами, а дезертир успешно проходит в "набольшие министры" и вместо царя правит царством».