Зубы крошились от напряжения, боль на секунду затмила магическую пытку, и я, собрав всю волю и остатки сил в кулак, поднялся. Дварф не обращал на меня никакого внимания, он смотрел только вниз. Охранники на стене что-то кричали, и он дергал головой, поворачиваясь, но слишком поздно, изменить что-то было уже нельзя.
Крохотный каменный нож, принесенный орками, вонзился в его беззащитное жирное тело. Обленившийся дварф не надел даже кольчугу, и я раз за разом наносил короткие удары куда попало, до самого кулака погружая короткое лезвие. Даже не считая, сколько их было. Дварф отшатнулся, пытаясь высвободиться из объятий смерти, и мы упали вместе. Но не в яму, а чуть дальше. Ударившись о самый край уступа, мы полетели в черную пропасть.
Душа, наполовину заключенная в рабском ошейнике, билась в агонии. Но я и без дополнительных подсказок понимал, что уже мертв. Очередной удар разорвал наш клубок, и надсмотрщик отлетел в сторону. Норы хищных тварей проносились мимо, и я даже успел ухватить краем зрения, как заинтересовавшийся василиск вытянул морду.
Я сделал все, чтобы наступил новый день.
Стена промелькнула перед глазами с дикой скоростью, и мое уже почти мертвое тело разбилось всмятку, рухнув на карниз. Вот он я. Все, чем себя считал. Мертвое тело со сломанными костями и мозгом, разлетевшимся брызгами на несколько метров. И в то же время я здесь. В куске металла, привязанном к этому телу. Лишь наблюдатель. Дварф не успел отдать приказ об уничтожении. Эльф был уже слишком далеко, и все, что от меня осталось, — раздробленная половина в ошейнике.
Я не мог удивляться или испытывать эмоции, а потому, когда рядом оказались крохотные, с метр, существа, сумел только констатировать этот факт. Они облепили мое уже умершее тело и потащили его куда-то вглубь, в темноту пещерного прохода. Как я это видел? Чем? Какая разница… магия.
Магия, окутывающая пещеру красными жилами, охватывающая все проходы. Вначале они почти незаметны, едва видимы, но чем глубже мы погружаемся, тем отчетливее становятся, пока не сходятся паутиной сосудов в одной точке, рядом с которой крохотные существа опускают меня. Сердце. Бьющееся в камне сердце. Чертова магия.
— Ты хочешь жить? — донесся до меня не голос, но мысль из самого камня.
Глава 6
— Ты хочешь жить, разумный, заключенный в железе? — пророкотал голос, сотрясший искру моей души.
— Хочу, — ответ родился сам, из ничего, из осколков надежды. — Но от меня почти ничего не осталось.
— Мы сможем объединиться. Слиться в одно могущественное существо. Твое тело разрушено, но еще живо. Мозг как вместилище души можно воссоздать. Вместе. Решай быстрее. Умереть или возродиться совершенно другим, объединив со мной тело и душу. Мне нужно твое разрешение, ведь это твое тело. Но я могу подождать и еще пару сотен лет.
— Что ты? Зачем тебе это?
— Я последняя из рода лавовых троллей. Враги заточили меня в скалу, столетиями вырывая мои сосуды и добывая кровь в виде самоцветов и руды. Меня истощили, так что я больше не способна возродиться цельной. Но они слишком рано решили, что я мертва. Вместе, да, мы сможем. Помоги мне отомстить захватчикам-эльфам, и я дарую тебе невиданную силу.
— Отомстить эльфам? Этим высокомерным ублюдкам? Да с удовольствием. Но мы должны будем спасти мою сестру, Соню.
— Хорошо. Твоя жизнь крошечна, меньше четверти века, ты будешь помнить все, что для тебя важно, — пророкотал голос, и я наконец провалился в теплую тьму. Я умер. По крайней мере, существенная часть меня, половина всех воспоминаний и эмоций. Исчезли воспоминания об отце и матери, превратившись в смутно знакомые силуэты. Ушла злость за поражение. Без следа растворились друзья и одноклассники. Осталась только та, что еще жива и важна, — Соня.
И с этой мыслью я возродился словно феникс.
Жар нарастал, пока не превратился в адскую боль, которую невозможно было терпеть. Крик вырвался из моего горла вместе с языками пламени. Ужас от увиденного принес осознание: я снова жив и в своем теле!
В том, что от него осталось.
— Что ты со мной сотворил? — прохрипел я, рассматривая изменившуюся плоть.
Почерневшая кожа покрылась светящейся сетью красных, словно кипящая лава, сосудов. Огненное сердце, ранее бившееся в стене, теперь стучало в моей груди. С каждым выдохом изо рта вырывалось облачко дыма. Одежда полностью сгорела, превратившись в тонкий слой пепла, оставив меня голышом. Но холод не чувствовался. Больше того, воздух искажался от жара. Проведя ладонью по голове, я с облегчением выдохнул, череп был цел, мозги вроде не расплескались, и даже волосы оставались на месте, хоть потолок пещеры и освещался будто лампой.