— Ты чего, Гуррос?! Вали этого дрыща! Мочи новеньких, чтоб место знали! — взорвалась криками толпа, но орк больше не спешил. Наоборот, он внимательно смотрел на мои движения, выгадывая амплитуду. Верно. Любая атака — это в первую очередь движение ног. Этому нас тоже учили, тех, кто хотел и выбирал вместо положенного выходного тренировку со старым полканом.
— Арргх! — зарычал орк, делая вид, что бросается вперед. Я инстинктивно ответил ударом, и когда наконечник вспорол пустоту, едва успел отпрыгнуть, пропуская перед лицом два сходящихся лезвия топоров. Руки врага будто вытянулись в полтора раза, грудью он едва не напоролся на мое оружие, и я ответил собственной контратакой.
Штык, увести атаку противника, приклад. А, черт, нет приклада, нет магазина, баланс у оружия совершенно другой. Только и остается, что колоть, отступать и наступать снова. Натиск противника, понявшего мою беспомощность с непривычным оружием, усилился. Лезвия с гудением потрошили воздух, топорищем он отбивал древко в сторону, не позволяя защититься, выходя на короткую дистанцию.
То, что надо. Я сделал еще полшага вперед, выпуская из рук копье, и провел короткую комбинацию. Челюсть, солнышко, шея. Противник отшатнулся, теряя равновесие, и взмахнул руками, раскрываясь еще больше. В ход пошли ноги, с пятки ударил под колено. А, зараза, как больно-то без привычных армейских ботинок. Не останавливаясь, схватил его руку и дернул на себя, выворачивая и заводя за спину.
Орк зарычал, дернувшись вперед и разорвал себе при этом сухожилие в плече. Правая рука повисла плетью, но он с горящими глазами бросился на меня, совершенно забыв о тактике и даже о тех варварских приемах, что применял в начале боя.
Шаг вперед, поймать руку с топорищем, бросить через себя, поворот и фиксация. Орк выл, бил ногами, но на сей раз я не спешил отпускать руку. Он заслужил того, чтобы остаться калекой на всю жизнь, достаточно не просто вырвать руку из сустава, надо вывернуть, надавив коленом, и открытый перелом обеспечен.
— Убей! Лучше убей! — взвыл орк, дергаясь в захвате. — Не надо. Не оставляй меня в живых! Лучше убей! Проигравший на арене теряет вчерашний день! Убей!
— Как скажешь, — зло бросил я. Нужно было переломать этому уроду руки и ноги, бросив его на самое дно рабской иерархии, но, проявляя милосердие, я перехватился и одним резким движением свернул зеленокожему шею. На секунду перед глазами вновь появилась магическая надпись, но я не успел ее прочитать. Орк вздрогнул и затих с блаженной улыбкой на лице. — Так будет с каждой мразью, что на меня полезет! Не сравнивайте себя с людьми, уроды!
— Ты победил, — сплюнув на арену, сказал надсмотрщик. — Убил прошлого чемпиона, а значит, выйдешь на арену завтра, после смены. Так будет даже интереснее. Посмотрим, сколько ты продержишься, пока не начнешь не просто убивать а испытывать от этого жгучее наслаждение. Тело в бездну. Разойтись! Вон, скоты!
Уже не обращая внимания на происходящее внизу, дварф лениво поднялся, чтобы уйти, а я все смотрел наверх. Веревки. Почти до края стены, а там, дальше, два метра — и свобода. Это вам не отвесная скала над Бездной и не десять метров над подъемником. И все же такую уязвимость не могли оставить нечаянно. Хотя, может, слишком обленились? Может, здесь нужно было сто стражей и десять надсмотрщиков на стену, а не эта горстка дварфов и один появившийся только утром эльф. Будь этот мир нормальным — путь для побега был бы очевиден.
— Чертова магия, — вдоволь насмотревшись, я вышел наружу, тело погибшего и оружие уже убрали. Орки смотрели на меня с ненавистью, но прямых действий против пока не предпринимали. Уже хорошо. Выстояв длинную очередь, я сдал найденные камни.
— Шлак. Ничего не стоит, — фыркнул седой дед с длинной бородой. Тот самый, что утром выдавал страховки. — А за победу кормежка тебе положена. Держи. — С этими словами он протянул миску со странной серой субстанцией, в которой что-то плавало. И при этом шевелило ножками. Твою мать. Нет, мы, конечно, ели кузнечиков, нам всякое показывали, но вот так.
— Эй, рогатый, выдай обалдую нормальной еды, — сказал басом идущий за мной огр, по крайней мере, я для себя этого гиганта под два с половиной метра, с двумя головами, обозначил именно так. — Завтра будет новый день.
— Верно, завтра будет новый день, — нехотя кивнул дед, и я увидел в его густой шевелюре хорошо прикрытые рожки. — На, герой. Ешь. Может, последний твой нормальный ужин, который ты запомнишь. А если перестанешь драться — точно последний.
— О чем вы? — удивился я, забирая глубокую тарелку, полную пахнущей настоящим мясом каши.