Предисловие
Доктору Рудольфу Штайнеру
Дорогой учитель и друг,
Эту книгу я посвящаю Вам, ее главному вдохновителю. Необходимо, чтобы читатели знали, почему и как я взялся за перо, а как можно лучше донести, основную идею, как ни раскрыть свету тот источник мудрости и жизни, из которого я так много почерпнул?
В одной из Ваших недавних лекций Вы были столь любезны сказать следующее: «Европейский успех «Великих Посвященных» Эдуарда Шюре явился для меня и моих друзей неопровержимым знаком того, что Запад созрел для христианского эзотеризма и что пришло время распространить его в широкой публике». Когда Вы пришли к этому мнению, я абсолютно не знал о Вашем существовании. Сегодня, имея счастье быть знакомым с Вами, мне приятно заявить, что наша встреча заняла важное место в моей жизни и дала огромный толчок для перемены моих взглядов.
В связи с этим необходимо немного вернуться в прошлое.
Написанная мною более двадцати лет назад книга «Великие Посвященные» имела судьбу столь же особенную, как и ее источник.[1] Вот повод сказать: Habent sua fata libelli.[2] Я нашел свой путь из Дамаска, луч света после долгих заблуждений и непроглядного мрака. По мере того, как я писал эти пылкие страницы, мне открывалось множество истин, изучение и размышление над которыми сделали их неопровержимее. Наиболее важные среди них следующие: непрерывность вдохновения в истории, фундаментальное единение великих религий и откровения божественного мира через души величайших пророков человечества, которые раскрывают очаги своих душ в обход закостеневших текстов и традиций, так как за ними, как за вуалью, которая рвется, вспыхивает, в виде основной идеи и живых образов, скрывается главная истина, от которой произошел мир со всеми его составляющими: религией, культурой, искусством, наукой и цивилизацией. Примечательнее всего то, что делая такие открытия, мы чувствуем эту истину, бьющую ключом подобно снопам искр из глубин нашего бытия.
Я развил в своей книге мысль: «Душа — ключ Вселенной». После такого заявления в духе трансцендентного спиритуализма, чего можно было ожидать, кроме недоверия и вражды, от эпохи, кичившейся тем, что породила душу из материи? Были, конечно, великолепные исключения среди независимых умов[3]. Но по негласному согласию, официальные органы Университета и Церкви соблюдали в отношении меня многозначительное молчание. В одной влиятельной ультрамонтанской[4] газете Парижа, после получения сигнального экземпляра книги, даже не ссылаясь на ее содержание, взяли на себя смелость советовать мне, что если я действительно жажду истины, то безусловно найду ее в лоне католической церкви. С другой стороны, прекрасный друг, протестант и свободный мыслитель нанес мне соболезнующий визит. Он заявил с искренней грустью, что я совершил преступление против критики и науки и он ждет от меня жеста здравого смысла и раскаяния в следующей книге. Другой друг, видный ученый и член Академии Просвещения и Изящной Словесности, написал мне с возмущением, что «я не имел права переделывать историю, дабы утвердить некие доктрины» так, будто скопление фактов и документов ничего не значило и словно каждый век не дополнял историю новыми идеями. — Это отрицательное отношение сформировалось, нужно отметить, согласно неотвратимой логике вещей. Необходимо признать, что идеи, помещенные в книге, никогда не были приняты руководящей элитой, мыслителями, учеными, и критикам пришлось поставить с ног на голову их философию, их методики, их душу, что не очень удобно. Не удивительно, что представители современной философии, науки, религии забаррикадировались в своих бастионах против подобных новшеств.
Тем не менее я получил огромное вознаграждение. Возрастающее из года в год число изданий этого труда, количество последователей, рост симпатии среди молодежи и творческих людей, причем как во Франции, так и за ее пределами, мне достаточно говорили о том, что оно отвечает духовным потребностям и несет в себе силу жизни. Множество мужчин и женщин мне повторяли, что среди удушливой атмосферы теперешних времен они нашли на этих страницах поддержку, источник веры, причину для веры и действия. Это было для меня наилучшей наградой.
Если в своих «Великих Посвященных» я столь горячо обратился к древним источникам Мудрости и Красоты, то это из-за невозможности найти в атмосфере XIX века у кого-либо из наших так называемых «мудрецов» надежного жизненного фундамента и божественного вдохновения, в котором так нуждаются поэты для создания своего идеала. С вершины достигнутого, сделав неимоверное усилие, я вернулся к близким мне темам. Я попытался применить в последующие годы к нашим французским легендам, поэзии, к романам, драмам и к эстетике сделанные мною драгоценные открытия, раскрывшие теперь бесконечные перспективы[5]. Но нельзя безнаказанно пить из источника Мистерий, который открывает глаза духу. За каждой завуалированной тайной скрывается другая, а хотелось бы добраться до первоисточника. Вместе с новым светом, освещающим все более глубинную суть вещей, появляются новые проблемы, и наиболее острые те, которые касаются настоящего. Во время моей увлеченной работы два момента постоянно беспокоили меня.
1
Я описал происхождение «Великих Посвященных» в биографии Маргариты Альбана, которая приводится в моей книге
3
Будет справедливо назвать, среди многих других, прекрасные заметки Филиппа Жилля в «Фигаро» от 13 сентября 1893, Анри Беренжера в «Голубом журнале» от 22 июля 1898, Жана Дорни в «Фигаро» от 30 сентября 1907, Людвига Шеманна в Bayreuyther Blaetter от 1897, которые сопровождали удачные издания книги, не говоря о множестве статей, вышедших в Италии: Анжело де Губернатиса, Эвелина, Арнальдо Червезато и Франца Пелатти в Nuova Antologia (Новая Антология) и другие.
4
Ультрамонтанском (ultramontain, фр.) — католическом, преданном папской курии. — Прим. перев.
5
Именно в эти годы (1890-1906) успешно вышли les Grandes Legendes de France (Великие легенды Франции), la Vie Mystique (Мистическая жизнь), l'Ange et la Sphinge (Ангел и Сфинкс), lе Double (Двойник), три тома Theatre de l'Ameе) (Театр души), Precurseurs et revoltes (Предвестники и Бунтари), Les Femmes Inspiratrices (Женщины вдохновительницы), la Pretresse d'Isis (Жрица Исиды), l'Ame des Temps Nouveaux (Душа новых времен) и т.д.